Несмотря на то что с момента появления в российском законодательстве института брачного договора прошло более двадцати лет, судебная практика не выработала единого подхода к решению взаимосвязанных вопросов, влияющих как на саму правовую оценку договорных условий, так и на исчисление срока исковой давности по требованиям о признании брачного договора недействительным. Так, изучение практики Московского городского суда позволяет выявить примеры различной интерпретации взаимосвязанных норм гражданского и семейного законодательства, применяемых к спорным правоотношениям.
К.И. обратилась в Нагатинский районный суд г. Москвы с иском к К.В. о признании брачного договора недействительным, разделе совместно нажитого имущества.
Стороны состояли в браке с 15 июля 2011 г. до его расторжения по решению мирового судьи от 5 августа 2016 г. 27 декабря 2012 г. супруги заключили брачный договор, которым определено, что все имущество, приобретаемое сторонами в период брака, остается в собственности того, на имя которого оно приобретено.
В период брака на имя ответчика К.В. по договорам купли-продажи от 27 декабря 2012 г. и от 1 февраля 2013 г. были приобретены объекты недвижимости (две комнаты в трехкомнатной квартире). На их покупку ответчиком был получен банковский кредит, погашавшийся за счет совместных средств супругов. В результате покупки комнат ответчик приобрел право собственности на все помещения в квартире, т.е. стал ее обладателем в полном объеме.
Оспаривая брачный договор, К.И. указала, что заключила его вынужденно на невыгодных для себя условиях, которые ставят ее в крайне неблагоприятное положение. В связи с этим истица просила признать брачный договор недействительным, доли в совместно нажитом имуществе супругов равными, а также признать за ней и ответчиком право на 1/2 долю квартиры, а также разделить обязательства супругов по погашению кредита, оформленного на К.В.
Разрешая данное дело, суд первой инстанции исходил из того, что при заключении брачного договора стороны были ознакомлены нотариусом с правовыми последствиями избранного ими правового режима имущества, условиями заключения брачного договора, при этом правовой режим недвижимого имущества стороны определили в соответствии со своей волей и своим желанием, воля каждого супруга была сформирована свободно, самостоятельно, без принуждения; брачный договор истица подписала собственноручно, сознавая условия и последствия его заключения; после заключения брачного договора стороны продолжали проживать совместно, вели общее хозяйство, в течение последующих трех лет условия брачного договора истцом оспорены не были.
Суд первой инстанции пришел к выводу о том, что К.И. пропустила срок исковой давности для предъявления требования о признании брачного договора недействительным, начало течения которого суд определил с момента подписания брачного договора, т.е. с 27 декабря 2012 г.; на дату подачи искового заявления в суд, куда истица обратилась 25 августа 2016 г., годичный срок исковой давности, установленный ст. 181 ГК РФ для предъявления требования о признании оспоримой сделки недействительной, истек.
Решением от 20 марта 2017 г. Нагатинский районный суд г. Москвы отказал в удовлетворении иска.
По результатам рассмотрения апелляционной жалобы К.И. судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда 24 июля 2017 г. вынесла Апелляционное определение об отмене решения суда первой инстанции и о частичном удовлетворении заявленных требований. Мотивируя данное Определение, суд апелляционной инстанции указал следующее.
В силу ст. 40 СК РФ брачным договором признается соглашение лиц, вступающих в брак, или соглашение супругов, определяющее имущественные права и обязанности супругов в браке и (или) в случае его расторжения.
Согласно п. 1 ст. 42 СК РФ брачным договором супруги вправе изменить предусмотренный законом режим совместной собственности, установив режим совместной, долевой или раздельной собственности на все имущество супругов, на его отдельные виды или на имущество каждого из супругов.
Брачный договор может быть заключен как в отношении имеющегося, так и в отношении будущего имущества супругов.
Супруги вправе определить в брачном договоре свои права и обязанности по взаимному содержанию, способы участия в доходах друг друга, порядок несения каждым из них семейных расходов; определить имущество, которое будет передано каждому из супругов в случае расторжения брака, а также включить в брачный договор любые иные положения, касающиеся имущественных отношений супругов. Следовательно, брачный договор является основанием для возникновения, изменения и прекращения прав и обязанностей супругов в отношении их совместной собственности. Однако в соответствии с п. 3 ст. 42 СК РФ он не может включать в себя условия, которые ставят одного из супругов в крайне неблагоприятное положение или противоречат основным началам семейного законодательства; п. 2 ст. 44 СК РФ суд может признать брачный договор недействительным полностью или частично по требованию одного из супругов, если условия договора ставят этого супруга в крайне неблагоприятное положение.
Согласно разъяснениям, данным в п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака", если брачным договором изменен установленный законом режим совместной собственности, то суду при разрешении спора о разделе имущества супругов необходимо руководствоваться условиями такого договора. При этом следует иметь в виду, что в силу п. 3 ст. 42 СК РФ условия брачного договора о режиме совместного имущества, которые ставят одного из супругов в крайне неблагоприятное положение (например, один из супругов полностью лишается права собственности на имущество, нажитое супругами в период брака), могут быть признаны судом недействительными по требованию этого супруга.
Таким образом, реализация супругами права по определению режима имущества и распоряжения общим имуществом путем заключения брачного договора не должна ставить одного из супругов в крайне неблагоприятное положение, например вследствие существенной непропорциональности долей в общем имуществе либо лишения одного из супругов полностью права на имущество, нажитое в период брака.
Как указано в Апелляционном определении, по условиям оспариваемого К.И. брачного договора все имущество, приобретаемое сторонами в период брака, остается в собственности того, на имя которого оно приобретено.
Судебная коллегия Московского городского суда установила, что иного имущества, кроме указанных выше жилых помещений, сторонами в период брака приобретено не было. После расторжения брака зарегистрированное на имя ответчика недвижимое имущество остается в его собственности.
Суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что условия брачного договора ставят К.И. в крайне неблагоприятное положение, поскольку она полностью лишается права собственности на имущество, совместно нажитое в период брака, так как иного имущества, которое могло быть приобретено ею в собственность по условиям брачного договора, истица не имеет.
В Апелляционном определении Московского городского суда также указано, что выводы суда первой инстанции о пропуске истцом срока исковой давности основаны на ошибочном применении норм материального права, регулирующих вопросы исковой давности.
Согласно ст. 2 СК РФ семейное законодательство устанавливает условия и порядок вступления в брак, прекращения брака и признания его недействительным, регулирует неимущественные и имущественные отношения между членами семьи: супругами, родителями и детьми (усыновителями и усыновленными), а в случаях и в пределах, предусмотренных семейным законодательством, между другими родственниками и иными лицами, а также определяет формы и порядок устройства в семью детей, оставшихся без попечения родителей.
В силу ст. 4 СК РФ к указанным выше имущественным и личным неимущественным отношениям между членами семьи, не урегулированным семейным законодательством, применяется гражданское законодательство.
В соответствии с п. 1 ст. 9 СК РФ на требования, вытекающие из семейных отношений, исковая давность не распространяется, за исключением случаев, если срок для защиты нарушенного права установлен данным Кодексом. Нормами СК РФ срок исковой давности для требований об оспаривании брачного договора не урегулирован.
Несмотря на свою специфику, обусловленную основными началами (принципами) семейного законодательства, брачный договор является разновидностью двусторонней сделки. Поскольку для требования супруга о признании брачного договора недействительным на основании п. 2 ст. 44 СК РФ срок исковой давности не установлен, то к такому требованию супруга, исходя из положений ст. 4 СК РФ, в целях стабильности и правовой определенности гражданского оборота применяется срок исковой давности, предусмотренный ст. 181 ГК РФ для требований о признании сделки недействительной.
Согласно ст. 181 ГК РФ (в редакции, действовавшей в период до 1 сентября 2013 г., т.е. на момент заключения сторонами брачного договора) срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка, либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
Применяя данную норму, суд апелляционной инстанции указал, что при оспаривании супругом брачного договора, условия которого ставят его в крайне неблагоприятное положение (т.е. на основании п. 2 ст. 44 СК РФ), срок исковой давности следует исчислять с момента, когда этот супруг узнал или должен был узнать о том, что в результате реализации условий брачного договора он попал в крайне неблагоприятное имущественное положение. Истица, как указано в Апелляционном определении, узнала о нарушении своих имущественных прав с момента расторжения брака, когда стало очевидно, что иного имущества, которое могло бы быть оформлено в ее собственность, стороны в период брака не приобрели. На этом основании Московский городской суд пришел к выводу о том, что срок исковой давности пропущен не был.
Н. обратился в Черемушкинский районный суд г. Москвы с иском о признании недействительным брачного договора, который был заключен 8 апреля 2010 г. между истцом и его бывшей женой, ответчицей Г. Истец полагал, что договор является одновременно и оспоримым, и ничтожным, так как его условия ставят Н. в крайне неблагоприятное положение, а сам договор был заключен истцом под влиянием обмана со стороны ответчицы. Договор устанавливал режим раздельной собственности супругов, при этом все дорогостоящее имущество, приобретенное в браке, было оформлено на имя ответчицы. О нарушении своего права истец узнал после 1 ноября 2016 г., когда Г. обратилась в суд с иском о расторжении брака и высказала свою позицию по существу брачного договора.
Суд первой инстанции счел необоснованным заявление истца о том, что брачный договор был заключен под влиянием обмана или заблуждения и что его условия нарушают требования семейного законодательства, ставя Н. в крайне неблагоприятное положение. Кроме того, на основании заявления ответчицы суд применил к спорным правоотношениям исковую давность.
Решением Черемушкинского районного суда г. Москвы от 1 декабря 2017 г. исковые требования Н. были оставлены без удовлетворения.
Истец обратился с апелляционной жалобой в Московский городской суд, который оставил в силе решение суда первой инстанции.
При рассмотрении данного дела суды первой и апелляционной инстанций приняли во внимание, что оспоренный истцом брачный договор содержал положение, согласно которому все имущество, приобретенное каждым из супругов после заключения брака, является собственностью того, на чье имя оно оформлено. Договор предусматривал, что в случае расторжения брака супругами по взаимному согласию на все нажитое во время брака имущество сохраняется правовой режим раздельной собственности. При заключении договора стороны специально оговорили статус объектов недвижимости, предусмотрев условие, согласно которому любое недвижимое имущество, которое будет приобретено в браке, становится собственностью того из супругов, на имя которого имущество будет зарегистрировано, причем такой правовой статус будет сохраняться как в период брака, так и после его расторжения независимо от того, по чьей инициативе и по каким причинам расторгается брак.
Мотивируя свое Апелляционное определение, судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда, помимо прочего, отметила: "...довод истца о том, что условиями договора он поставлен в крайне неблагоприятное положение, является несостоятельным. При этом, как обоснованно указано судом первой инстанции, в браке состояли обе стороны, имели потенциальные возможности к приобретению недвижимого имущества и к решению вопроса о том, на чье имя регистрировать это имущество".
В ходе рассмотрения данного дела суд апелляционной инстанции не усмотрел нарушений норм материального права об исковой давности (ст. 181 ГК РФ), которые были применены Черемушкинский районным судом г. Москвы.
При сопоставлении приведенных выше примеров из практики Московского городского суда особый интерес вызывает вопрос о том, как установление режима раздельной собственности на имущество, которое может быть приобретено супругами после заключения брачного договора, влияет на выводы суда о недействительности такого договора в связи с включением в него условий, ставящих одну из сторон в крайне неблагоприятное положение, а также на исчисление срока исковой давности.
В соответствии с п. 1 ст. 42 СК РФ брачным договором может быть установлен режим раздельной собственности на все имущество супругов, на его отдельные виды или на имущество каждого из супругов, причем не только на те объекты, которые имеются у них на момент заключения договора, но и на будущее имущество.
В ряде случаев появление в брачном договоре такого положения связано с намерением одного или обоих супругов реализовать конкретные планы по приобретению дорогостоящего имущества, используя доходы от собственной трудовой или иной деятельности, а равно имущество, полученное в дар, в порядке наследования и т.д.
В то же время раздельный режим собственности нередко устанавливается супругами с расчетом на отдаленные перспективы - с целью обеспечить каждому из них финансовую самостоятельность и возможность приобретать имущество на свое имя и распоряжаться им без согласования друг с другом.
Поскольку действие такого договора рассчитано на неопределенно длительный срок, стороны не в состоянии предвидеть все факторы, способные повысить или понизить уровень их личных доходов, а также экономические последствия реализации брачного договора, которые для каждого из них могут оказаться благоприятными или неблагоприятными. Свобода договора, а в данном случае - свобода отказа от законного режима совместной собственности супругов, предполагает их ответственное отношение к установлению подобного рода условий и готовность принять все связанные с этим последствия.
Исходя из таких представлений о сущности брачного договора, Московский городской суд при рассмотрении второго дела указал в Апелляционном определении, что обе стороны спора, состоявшие в браке, имели потенциальные возможности к приобретению недвижимого имущества. Иными словами, если к моменту расторжения брака истец не реализовал их, то это обстоятельство само по себе не свидетельствует о незаконности соглашения супругов об установлении режима раздельной собственности на имущество, которое может быть приобретено на имя каждого из них.
Определяя в брачном договоре юридическую судьбу имущества, которое на момент его заключения отсутствует, но может быть приобретено в дальнейшем, стороны берут на себя обязательства подчиняться условиям такого договора. В то же время введение в договор условия о распространении режима раздельной собственности на имущество, приобретение которого лишь предполагается, не означает возникновения у сторон обязанностей обеспечивать взаимный паритет при формировании имущественной массы, закрепляемой на праве собственности за каждым из супругов. Их обязанности по отношению друг к другу носят пассивный характер: они должны воздерживаться от действий, которые препятствовали бы реализации имущественных прав другой стороны, возникающих в связи с ограничением или прекращением действия законного режима совместной собственности.
Если условия брачного договора, определяющие судьбу еще не приобретенного имущества, по каким-либо причинам нарушают права и законные интересы одного из супругов, ставя его в крайне неблагоприятное положение, то при исчислении срока исковой давности по требованию о признании договора недействительным необходимо принимать во внимание, что уже при заключении договора он должен знать о возникновении обязанности подчиняться новым, договорным условиям регулирования имущественных отношений. Осведомленность об этом по общему правилу обусловлена самим фактом соблюдения установленного законом порядка заключения брачного договора: в соответствии с п. 2 ст. 41 СК РФ брачный договор подлежит нотариальному удостоверению, а ст. 16 Основ законодательства РФ о нотариате обязывает нотариуса "оказывать физическим и юридическим лицам содействие в осуществлении их прав и защите законных интересов, разъяснять им права и обязанности, предупреждать о последствиях совершаемых нотариальных действий, с тем чтобы юридическая неосведомленность не могла быть использована им во вред".
Такой подход к исчислению срока исковой давности по требованиям о признании недействительными условий брачного договора, ставящих одну из сторон в крайне неблагоприятное положение, не является единичным, однако в судебной практике большее распространение получила иная модель применения норм об исковой давности, которую Московский городской суд продемонстрировал при рассмотрении первого дела.
В данном случае спор между сторонами также был обусловлен "неудовлетворительными" итогами договорного режима имущественных отношений, которые не устраивали одну из сторон брачного договора, поскольку потенциальные возможности приобретения на ее имя дорогостоящего имущества к моменту развода реализованы не были. И суд первой инстанции, во-первых, не усмотрел оснований для признания брачного договора недействительным, а во-вторых, применил исковую давность, исходя из того, что начало течения давностного срока совпадало с моментом заключения брачного договора.
Не соглашаясь с этими выводами, Московский городской суд привел аргументацию, которая почти дословно повторяется во многих судебных актах: при оспаривании супругом брачного договора, условия которого ставят его в крайне неблагоприятное положение, срок исковой давности следует исчислять с момента, когда этот супруг узнал или должен был узнать о том, что в результате реализации условий брачного договора он попал в крайне неблагоприятное имущественное положение (эта позиция подкрепляется авторитетом Верховного Суда РФ, использовавшего приведенную выше формулировку в Кассационном определении от 20 января 2015 г. по делу N 5-КГ14-144).
Основной акцент здесь сделан на том, что нарушения прав истца, т.е. обстоятельства, о которых ему становится известно (или должно быть известно), связаны не столько с самими условиями брачного договора, как они были установлены при его заключении, сколько с последующими экономическими результатами их осуществления, не удовлетворяющими истца.
Характерный пример построения подобного рода аргументации отражен в Постановлении президиума Нижегородского областного суда от 2 декабря 2015 г. по делу N 44г-68/2015: "По мнению заявителя, срок исковой давности не пропущен, поскольку в момент заключения брачного договора он не знал о нарушении своего права. Заключая брачный договор, истец полагал, что в дальнейшем в период брака за счет общих средств супругов будет приобретаться имущество, которое будет регистрироваться на его имя. Однако после заключения брачного договора никакого имущества на имя Ф.И.О. не приобреталось и в собственность истца не оформлялось".
В связи с отменой актов нижестоящих судов, применивших исковую давность к заявленному требованию, президиум Нижегородского областного суда указал следующее: "Делая вывод о том, что срок исковой давности начал течь с момента заключения договора, суд первой инстанции не учел, что на момент заключения договора истец не был полностью лишен права собственности на имущество, нажитое супругами в период брака, поскольку условиями договора была предусмотрена возможность передачи в собственность Ф.И.О. имущества, которое будет приобретено супругами в период брака после заключения брачного договора и зарегистрировано на его имя. В обоснование своих требований истец указывал на то, что брак между сторонами расторгнут, а какого-либо имущества после заключения брачного договора и до расторжения брака на его имя супругами не приобреталось. Однако указанные доводы истца судебными инстанциями проверены не были, а доводы апелляционной жалобы Ф.И.О. об исчислении срока исковой давности с момента расторжения брака, судебной коллегией отвергнуты".
В аналогичных ситуациях режим раздельной собственности на будущее имущество может абсолютно устраивать истца при заключении брачного договора, но если жизненные обстоятельства не позволили ему стать собственником дорогостоящих объектов, то при расторжении брака такое условие воспринимается как абсолютно невыгодное, вызывая вполне понятное разочарование и желание ликвидировать прежние договоренности.
Допуская такую возможность посредством признания договора недействительным в соответствии с п. 2 ст. 44 СК РФ, судебная практика ставит под сомнение ценность правовых принципов, являющихся неотъемлемыми атрибутами договорных правоотношений и тесно связанных друг с другом: свобода договора и его обязательность для участников сделки (ст. ст. 421, 425 ГК РФ).
Возникновение новых обстоятельств, которые меняют условия развития договорных отношений и влекут за собой неприемлемые для сторон результаты исполнения договора, может стать юридическим основанием для его расторжения или изменения в соответствии со ст. 451 ГК РФ ("Изменение и расторжение договора в связи с существенным изменением обстоятельств"). При этом обязательства сторон прекращаются или изменяются лишь на будущее время, в то время как в случае признания брачного договора недействительным могут возникать последствия, затрагивающие не только его участников, но и иных лиц, вступающих с ними в те или иные правоотношения по поводу имущества, относящегося к личной собственности одной из сторон брачного договора в силу установленного им режима раздельной собственности.
Признание брачного договора недействительным на том основании, что итоги его реализации оказались крайне неблагоприятными для одной из сторон в случаях, когда ее расчеты на приобретение в свою собственность дорогостоящего имущества не оправдались, расходится с традиционным пониманием правового механизма оспаривания договоров в судебном порядке.
Гражданское законодательство определяет договор как соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей (п. 1 ст. 420 ГК РФ).
Согласованная воля участников договора направлена на достижение конкретных юридических целей. Как отмечал Г.Ф. Шершеневич, необходимой предпосылкой для этого является "действительность договора, т.е. наличность всех условий, при которых государственная власть готова дать юридическую обеспеченность соглашения. Действительность договора обуславливается именно его содержанием" <1>.
--------------------------------
<1> Цит. по: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. М., 2001. С. 147, 148.
При возникновении спора по поводу действительности договора в целом или его отдельных условий суд дает правовую оценку содержанию договора, отражающему согласованную волю его сторон. Такое согласование достигается в период, предшествующий заключению договора, а затем закрепляется в нем, и проверка условий договора на предмет соответствия законодательству носит ретроспективный характер.
В рассматриваемом нами случае суд приходит к выводу о недействительности договорного условия об установлении режима раздельной собственности, придавая ключевое значению такому обстоятельству, как объем накопленных каждым из супругов материальных благ в период действия режима раздельной собственности до расторжения брака, хотя сам по себе этот новый фактор не способен изменить изначально установленные условия брачного договора, а именно - отказ от режима совместной собственности в отношении имущества, которое может быть приобретено в будущем.
Признавая такие условия недействительными в связи с тем, что в период брака на имя истца никакого ценного имущества приобретено не было, суды обычно ссылаются на разъяснения, данные в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака". В нем предпринята попытка наметить ориентиры для правовой квалификации условий брачного договора в соответствии с положениями п. 3 ст. 42 и п. 2 ст. 44 СК РФ. Впрочем, в разъяснениях Пленума приводится лишь один наиболее очевидный пример крайне неблагоприятного положения одной из сторон брачного договора - когда один из супругов полностью лишается права собственности на имущество, нажитое ими в период брака. Этот пример, разумеется, не претендует на универсальное применение и касается, скорее, имущества, которое имелось в наличии к моменту заключения договора, если исходить из буквального смысла сказанного.
В любом случае Пленум Верховного Суда РФ в 1998 г. не давал специальных разъяснений по поводу недействительности условий брачного договора о режиме раздельной собственности на те объекты, которые могут быть приобретены после его заключения. И говоря о признании договора недействительным в судебном порядке, Верховный Суд не стремился выйти за рамки традиционного понимания этого способа защиты, который предполагает правовую оценку условий договора, согласованных сторонами при его заключении и зафиксированных в его тексте.
В рассмотренных выше случаях установление режима раздельной собственности на объекты, которые могли быть приобретены в будущем на имя одного или другого супруга, не означает, что один из них лишается потенциальной возможности совершать от своего имени сделки, направленные на приобретение объектов недвижимости, автомобилей и т.п. Поэтому новая интерпретация оснований для признания брачного договора недействительным (фактически расширяющая эти основания посредством включения в них обстоятельств, относящихся к итогам реализации договора) не может проистекать из упомянутых выше разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, данных им в 1998 г.
Установленное п. 2 ст. 44 СК РФ специальное основание для признания брачного договора недействительным сформулировано весьма широко, существенно раздвигая границы судебного усмотрения, что послужило поводом для оспаривания конституционности данной нормы. Но Конституционный Суд РФ, отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, отметил, что описательно-оценочная формулировка "условия договора, ставящие одного из супругов в крайне неблагоприятное положение" не свидетельствует о неопределенности содержания оспариваемой нормы: разнообразие обстоятельств, оказывающих влияние на имущественное положение супругов, делает невозможным установление их исчерпывающего перечня в законе; использование федеральным законодателем такой оценочной характеристики преследовало цель эффективного применения нормы к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций <1>.
--------------------------------
<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 21 июня 2011 г. N 779-О-О.
Соглашаясь с такой оценкой, нельзя в то же время не заметить, что замысел законодателя вряд ли был рассчитан на то, чтобы позволить судебной практике отклониться от традиционной, устоявшейся модели правового регулирования признания договора недействительным, базируясь на весьма сомнительной интерпретации этого способа гражданско-правовой защиты и искусственным образом вводя в него элементы, свойственные другим способам защиты, а именно требованиям об изменении или расторжении договора в связи с существенным изменением обстоятельств.
Автор: Е.С. Ганичева