В последнее время наш новый Гражданский кодекс называют экономической Конституцией. Наверное, это так. Вспомните, в каких ожесточенных спорах пробивала дорогу в жизнь его цивилистическая конструкция — Кодекс построен исключительно на концепции частного права.

Сейчас мы свободно дышим, потому что как раз в сфере экономических отношений возможность господствования частного права приводит к тому, что инициатива не сковывается, развиваются экономические отношения более интенсивно, хотя, конечно, одноминутно нельзя устранить все те недостатки, которые были в нашем законодательстве.

В непрерывных дискуссиях и получил легитимность наш Кодекс буквально через полгода после принятия известного ельцинского Указа «О дальнейшем становлении и развитии частного права в России». И вот благодаря этому мы теперь имеем гражданское право, то есть частное право. На одной из научных конференций в Саратове профессор Е.А. Суханов говорил: «Я очень люблю свое государство, но я не люблю, когда оно поселяется на моей территории». Вместе с тем, как справедливо отмечала профессор Т.В. Кашанина, «хотя доля частноправовых норм в России будет возрастать в дальнейшем, но при этом важно соблюдать меру, чтобы государство не впало в другую крайность, разброд и шатание» <1>.
———————————
<1> Кашанина Т.В. Частное право: Учебник. М.: Эксмо, 2009. С. 79.

Конечно, публичный интерес должен присутствовать и в гражданском праве, но он должен быть растворен в нем через систему институтов, пределов и правил. Хотелось бы прейти к еще одной очень интересной проблеме, имея в виду, что в ГК есть в какой-то степени и публичный интерес. А именно — появилась ст. 10 Гражданского кодекса, закрепившая легальное запрещение злоупотребления правом.

Быстрое развитие российской экономики, которая практически за два десятилетия преодолела путь, который зарубежные страны прошли за несколько столетий, закономерно предопределило развитие нового этапа перераспределения собственности, характерного прежде всего для так называемого дикого капитализма. Речь идет о небывалом всплеске рейдерских захватов различных объектов собственности, который наблюдается в нашей стране в последние годы в предпринимательской сфере. Отличительной особенностью этого процесса в XXI в. является использование недобросовестными участниками гражданского оборота не только грубой силы, но и тонких юридических приемов, позволяющих, формально соблюдая действующее законодательство, в целом влиять на экономические механизмы перераспределения собственности в антиправовом ключе. В последнем случае такое недружественное поглощение предприятий осуществляется хорошо организованными специалистами, которые структурно регистрируются как инвестиционные компании, консалтинговые агентства и т.п. фирмы, задача которых для выполнения соответствующего заказа — создать собственнику объекта максимальное количество проблем с целью финансово обесточить его, с тем чтобы выкупить объект за бесценок для его дальнейшей передачи заказчику или прибыльной продажи.

Рейдеры (слово «reid» в переводе с английского означает «налет») для осуществления своих планов используют не только административный ресурс, получая, скажем, доступ к конфиденциально охраняемому в акционерном обществе реестру акционеров, но и сообразно с этим строят свои методы захвата собственности. В зависимости от ситуации это может быть и преднамеренное банкротство, покупка долгов с последующим одновременным предъявлением всех сумм к оплате, скупка акций, а то и просто списание их по решению судов в счет погашения убытков.

Так, по сведениям из СМИ, рейдеры зачастую используют названные приемы путем отобрания собственности через силовые захваты ее гринмейлерами (мелкими акционерами), осуществляющими недружественное поглощение компаний через скупку определенного количества акций путем шантажа компаний: срыва общих собраний, инициирования проверок, банкротства, подлогов, подкупа судей и сотрудников правоохранительных органов <2>. Такая ситуация с перераспределением собственности во многом обусловлена несовершенством правовой защиты собственников. Огромное количество зачастую противоречащих друг другу нормативно-правовых актов, которые не успевают за темпами развития гражданского оборота, не способствует созданию эффективных механизмов такой защиты.
———————————
<2> Так, в «Российской газете» за 13.02.2006 в статье А. Реута «Где прячутся гринмейлеры?» указывалось на 117 случаев такого силового захвата за истекший год только в Москве, а за нынешний год в России происходит около 10 тыс. рейдерских захватов (см.: Граник Ирина. Пособников рейдеров будут сажать на восемь лет // Коммерсантъ. 24 сентября 2008 г.).

Одним из способов юридически грамотно и эффективно пресечь развитие рейдерства в России в литературе называется совершенствование законодательства в сфере регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей. В частности, предлагается ужесточить требования к внесению в Единый государственный реестр юридических лиц сведений о смене руководителя организации за счет расширения полномочий регистрирующего органа с предоставлением ему права осуществлять проверку достоверности содержащихся в документах сведений, а также требования к порядку принятия решения об избрании руководителя. Кроме того, предлагается предусмотреть обязательное информирование заинтересованных лиц о смене руководителя юридического лица <3>.
———————————
<3> См.: Пепеляева Л. Как защититься от рейдера // Российская бизнес-газета. 2006. 21 февр.

Такой механизм, безусловно, сможет стать эффективным средством контроля за перераспределением собственности, однако он рассчитан только на одну ситуацию, когда в ЕГРЮЛ незаконно вносятся сведения о том, что в организации якобы избран новый руководитель, который впоследствии быстро распродает имущество юридического лица подставным лицам. В этой связи представляется, что проблема недобросовестного перераспределения собственности должна быть решена комплексно. Для этого в различных отраслях законодательства должны быть предусмотрены действенные механизмы пресечения указанных действий.

Первый взгляд на проблему позволяет сделать вывод о необходимости защиты прав собственников от рассматриваемых недобросовестных действий других участников гражданского оборота посредством применения норм таких отраслей права, как уголовное, административное. Однако состояние современного российского законодательства таково, что реальным механизмом пресечения указанных действий ни одна из названных отраслей права не обладает. В частности, действующая редакция статей Уголовного кодекса РФ, предусматривающих ответственность за неправомерные действия при банкротстве, фактически не позволяет установить состав правонарушения, а потому привлечь к ответственности лиц, их совершивших <4>. Но и законодательство о несостоятельности не разрешает вопрос о последствиях использования процедуры банкротства в целях «передела» собственности.
———————————
<4> Несмотря на внесенные Федеральным законом от 19 декабря 2005 года N 161-ФЗ изменения.

В этой связи важным является совершенствование прежде всего норм гражданского законодательства о банкротстве. Тем более что принятие нового Закона о несостоятельности (банкротстве) от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ <5> не разрешило всех проблем. Закон о несостоятельности, по утверждению специалистов Министерства экономического развития и торговли, предусматривает механизмы, которые исключают применение институтов банкротства для осуществления недружественного поглощения. Среди таких механизмов называются институт проверки арбитражным судом обоснованности требований кредиторов к должнику до возбуждения дела о банкротстве, институт саморегулирования арбитражных управляющих, обеспечивающий их независимость от кредиторов и должника, прозрачность процедур банкротства.
———————————
<5> Российская газета. 2002. 2 ноябр.

Однако анализ действия указанных механизмов демонстрирует их уязвимость. В частности, в новом Законе (п. 6 ст. 16) содержится достаточно жесткое правило: требования кредиторов включаются в реестр требований кредиторов и исключаются из него арбитражным управляющим или реестродержателем исключительно на основании вступивших в силу судебных актов, устанавливающих их состав и размер. Согласно п. 5 ст. 71 Закона требования кредиторов, по которым не поступили возражения, рассматриваются арбитражным судом для проверки их обоснованности и наличия оснований для включения в реестр требований кредиторов. Однако здесь возможны определенные схемы «обхода» указанных требований. За 5 — 6 месяцев до начала процедуры банкротства лояльные кредиторы предъявляют иски о взыскании задолженности за оказание каких-либо услуг. Должник проигрывает дело, и у арбитражного управляющего нет оснований для отказа во включении требований кредиторов, основанных на судебном решении.

Совершенствования требуют также нормы гражданского законодательства, регулирующие вопросы реорганизации юридических лиц (прежде всего таких ее форм, как слияние и присоединение), ответственности органов управления за причинение вреда юридическому лицу и его участникам, заключения крупных сделок. Пробелы в правовом регулировании данных вопросов в настоящее время способствуют практике недобросовестных корпоративных захватов.

В связи со сказанным следует подчеркнуть, что при применении норм гражданского права в корпоративных конфликтах суды не всегда эффективно используют появившееся в Гражданском кодексе Российской Федерации легальное запрещение злоупотребления правом (ст. 10) <6>. А ведь механизм гражданско-правовой ответственности за злоупотребление правом может стать действенным инструментом пресечения действий недобросовестных участников рынка в том случае, когда они формально действуют в рамках закона.
———————————
<6> См.: Лукьянцев А.А., Яценко Т.С. Учет факта злоупотребления правом при применении гражданско-правовой ответственности в сфере предпринимательской деятельности // Хозяйство и право. 2003. N 8. С. 122 — 126.

Статьей 10 ГК запрещаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу (так называемая шикана) <7>, злоупотребление правом в иных формах, а также использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции и злоупотребление доминирующим положением на рынке.
———————————
<7> О понятии и признаках шиканы более подробно см.: Яценко Т.С. Категория шиканы в гражданском праве: история и современность. М.: Статут, 2003.

Если понятие последних двух форм достаточно хорошо раскрывается в конкурентном законодательстве, то при определении признаков шиканы и злоупотребления правом в иных формах судебная практика сталкивается с существенными затруднениями, особенно в сфере предпринимательской деятельности <8>. Отсутствие в Гражданском кодексе РФ определения понятия злоупотребления правом в значительной степени объясняется тем, что оно более тяготеет к конкретной ситуации, т.е. наличие его признаков, а также разумность и добросовестность действий субъектов предпринимательской деятельности, что устанавливается судом в каждом рассматриваемом случае. Вместе с тем нельзя не отметить, что судебная практика не располагает сегодня надежными критериями, которые бы позволили ей с абсолютной точностью квалифицировать действия лица как злоупотребление правом и тем самым сделать более жизненной ст. 10 ГК РФ, содержащую запрещение подобных действий <9>.

———————————
<8> Чему уделялось внимание и в последнее время. См., например: Портикова О.А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. М.: Волтерс Клувер, 2007; Тимаева И.А. Злоупотребление правом в корпоративных отношениях: вопросы квалификации, способы гражданско-правовой защиты: Автореф. канд. дис. Казань, 2007.
<9> См.: Лукьянцев А.А. Применение гражданско-правовой ответственности при осуществлении предпринимательской деятельности: теория и судебная практика. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского университета, 2005. С. 348 — 362.

В качестве негативного последствия злоупотребления правом ст. 10 Гражданского кодекса предусматривает отказ в защите права управомоченного субъекта. Однозначно такая мера не является эффективной для пресечения недобросовестных корпоративных захватов в свете их общественной опасности и поддержки со стороны коррумпированных государственных органов. Совершение злоупотребления правом, которое является гражданским правонарушением, должно влечь за собой наступление гражданско-правовой ответственности и применение ее мер к правонарушителю. Принцип добросовестности, по меткому выражению профессора Г.А. Гаджиева, должен рассматриваться как метод, позволяющий судье обеспечить гармонию, баланс частных и общественных интересов <10>.
———————————
<10> См.: Гаджиев Г.А. Конституционные принципы добросовестности злоупотребления субъективными правами // Государство и право. 2002. N 7. С. 53.

С учетом сказанного можно сделать вывод, что для пресечения рейдерских захватов собственности эффективными могут быть два механизма: в случае незаконных действий рейдеров к ним должны применяться нормы прежде всего уголовного права, а в случае использования для достижения недобросовестных целей законных механизмов — нормы гражданского законодательства о злоупотреблении правом.

Читайте ещё по этой теме:

• Меры защиты от враждебных поглощений

Автор: Лукьянцев А.А.