Положениям Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) о банкротстве гражданина в октябре 2020 года исполнилось ровно пять лет. Несмотря на то что в абсолютном исчислении подобный срок является незначительным, для судебной практики это достаточный промежуток времени, в течение которого произошло не только осмысление совершенно нового института для относительно консервативного учения о банкротстве, но и формирование правовых позиций, позволяющих разрешать возникающие между Законом о банкротстве и положениями наследственного и семейного права противоречия.
Расчеты с кредиторами умершего наследодателя за счет наследственной массы с использованием инструментов конкурсного права имели место в дореволюционном конкурсном праве Российской империи, при этом особое внимание уделялось именно имуществу, поскольку объявляемым в положении несостоятельности должно быть само наследство. При этом Г.Ф. Шершеневич рассматривал наследственную массу, не принятую наследниками, в случае неплатежеспособности наследодателя в качестве юридической личности <1>.
--------------------------------
<1> Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. М.: Статут, 2000. С. 146.
По вполне очевидным обстоятельствам подобного механизма советское частное право не знало. Вместе с тем положения статьи 554 Гражданского кодекса РСФСР 1964 года содержали известную нам юридическую фикцию личности наследственного имущества, смысл которой состоит в обеспечении кредиторам возможности предъявить претензии в установленный законодательством шестимесячный срок при отсутствии точных сведений о наследниках <2>.
--------------------------------
<2> Рудик И.Е. Особенности банкротства наследственной массы // Наследственное право. 2016. N 4. С. 30 - 33.
Тем не менее Закон о банкротстве также явил нам такой довольно спорный инструмент правовой защиты интересов кредиторов, как банкротство умершего гражданина. Положения параграфа 4 главы X Закона о банкротстве были восприняты в юридической литературе неоднозначно <3>. Так, ряд исследователей указывали на очевидное противоречие статей 1110, 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) и пункта 7 статьи 223.1 Закона о банкротстве <4>. Однако следует отметить, что банкротство гражданина в случае его смерти в ряде аспектов нивелирует отдельные положения ГК РФ и Семейного кодекса Российской Федерации в силу своего специального регулирования.
--------------------------------
<3> Кириллова Е.А. Институт банкротства наследственной массы в российском гражданском праве: проблемы практики // Нотариус. 2018. N 2. С. 23 - 28.
<4> Казанцева А.Е. О соответствии положений о банкротстве умершего гражданина гражданскому законодательству // Нотариус. 2016. N 3. С. 8 - 10.
В соответствии со статьей 223.1 Закона о банкротстве производство по делу о банкротстве гражданина может быть возбуждено после его смерти или объявления его умершим по заявлению конкурсного кредитора или уполномоченного органа. В случае признания такого заявления обоснованным арбитражный суд выносит решение о признании гражданина банкротом и введении процедуры реализации имущества гражданина.
Более того, заявителями по делу о банкротстве умершего могут быть наследники гражданина, а в течение срока, пока наследники не установлены, процедура банкротства может быть инициирована исполнителем завещания или нотариусом по месту открытия наследства.
При этом в силу положений пункта 4 статьи 223.1 Закона о банкротстве права и обязанности гражданина в деле о его банкротстве в случае его смерти или объявления его умершим осуществляют наследники гражданина, а до их определения - исполнитель завещания или нотариус по месту открытия наследства, при этом в конкурсную массу входит имущество, составляющее наследство гражданина.
Как отмечают В.Ф. Попондопуло и Е.В. Слепченко, лаконичность положений о банкротстве гражданина в случае его смерти не проясняет ряд вопросов, в частности вопрос о лицах, имеющих право на обязательную долю (статья 1149 ГК РФ). Практика применения подобных положений, видимо, потребует дальнейшего совершенствования законодательства о банкротстве граждан <5>.
--------------------------------
<5> Попондопуло В.Ф., Слепченко Е.В. Банкротство граждан: материально-правовые и процессуальные аспекты // Законы России: опыт, анализ, практика. 2015. N 9. С. 3 - 10.
С аналогичных позиций выступает и Е.А. Останина, которая, исходя из буквального толкования положений статьи 223.1 Закона о банкротстве, предлагает и вовсе исключить термин "банкротство умершего", а оперировать понятием "банкротство наследственной массы", поскольку сам процесс банкротства не касается непосредственно наследодателя и его статуса <6>.
--------------------------------
<6> Останина Е.А. Банкротство наследственной массы: анализ изменений законодательства // Наследственное право. 2015. N 4. С. 33 - 38.
Позволим себе отчасти не согласиться с приведенной точкой зрения: при банкротстве умершего гражданина действительно его личность и его "деятельное участие" в самой процедуре банкротства не имеют превалирующего значения, поскольку акцент интереса кредиторов и наследников смещен именно на имущество, составляющее наследственную, а в последующем и конкурсную массу. Но именно личностью наследодателя определяется сама возможность реализации процедуры банкротства, а также состав лиц, участвующих в деле и (или) в процессе о банкротстве: наследники, кредиторы и контрагенты по сделкам, совершенным умершим гражданином. В этом контексте примечательна позиция А.В. Пермякова, который считает, что в данном случае законодателем используется прием юридической фикции. Фактически признаки банкротства обнаруживает наследственная масса, однако она не может быть должником в производстве по делу о банкротстве вследствие естественного отсутствия качеств субъекта права <7>.
--------------------------------
<7> Пермяков А.В. Об ответственности по долгам наследодателя // Нотариус. 2016. N 5. С. 31 - 34.
Именно поэтому безусловный уход от определения роли личности умершего гражданина в деле о банкротстве невозможен, поскольку она имеет преобладающее значение над имуществом наследодателя, которого на момент открытия наследства у последнего может вполне и не быть.
Тем не менее мы, несомненно, поддерживаем мнение Е.А. Останиной, считающей, что законодатель не установил специальных норм о том, как оспаривать сделки, совершенные наследодателем и наследником <8>. Действительно, несмотря на то что процедура банкротства умершего гражданина является специальной, общее регулирование осуществляется нормами главы X Закона о банкротстве - о банкротстве гражданина.
--------------------------------
<8> Останина Е.А. Указ. соч.
Ключевым обстоятельством в законодательном регулировании является то, что банкротство умершего гражданина может быть вне зависимости от того обстоятельства, было ли возбуждено производство по делу о банкротстве гражданина на момент его смерти. Однако отсутствие на момент смерти принятого к производству заявления о банкротстве наследодателя не изменяет правовую природу наследственного преемства.
В соответствии с положениями статьи 1175 ГК РФ наследники отвечают по долгам наследодателя в пределах стоимости наследственного имущества, но взыскание может быть обращено как на имущество из состава наследственной массы, так и на иное имущество наследника. При этом положениями пункта 7 статьи 223.1 Закона о банкротстве, напротив, предусматривается ограничение ответственности не только предельной стоимостью наследственного имущества, но и самим наследством. Иными словами, в рамках процедуры реализации имущества должника может быть реализовано только имущество, составляющее наследственную массу, а сами наследники не являются должниками в терминологии Закона о банкротстве.
Как отмечает А.В. Пермяков, подобная сепарация, позволяющая ограничивать ответственность наследника по долгам наследодателя пределами наследственной массы, своими корнями уходит в римское право, в котором использовалось разделение имущества должника - separation bonorum: кредиторы наследодателя были вправе обратиться к претору, управителю провинции или суду с целью выделения наследственной массы из собственного имущества наследника и использования ее исключительно для удовлетворения требований кредиторов наследодателя <9>.
--------------------------------
<9> Пермяков А.В. Указ. соч.
Представляется, что процедура сепарации наследственной массы в рамках дела о банкротстве умершего является ключевым обстоятельством, на котором зиждется пирамида расчетов с требованиями кредиторов почившего наследодателя.
Так, в силу пункта 4 статьи 223.1 Закона о банкротстве и статьи 63.1 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате (утверждены Верховным Советом Российской Федерации 11.02.93 N 4462-1) до истечения срока, установленного для принятия наследства, нотариус по месту открытия наследства является лицом, участвующим в процессе по делу о банкротстве гражданина, и передает финансовому управляющему информацию о наследственном имуществе, ставшую ему известной в связи с исполнением своих полномочий.
В то же время непосредственно и сам финансовый управляющий в соответствии с пунктом 8 статьи 213.9 Закона о банкротстве обязан принимать меры по выявлению имущества гражданина и обеспечению сохранности этого имущества. Реализация подобных обязанностей, возложенных на арбитражного управляющего, осуществляется за счет наделения последнего правом получения информации об имуществе гражданина, а также о счетах и вкладах гражданина, в том числе по банковским картам и иным финансовым продуктам (например, остатки денежных средств на электронных кошельках или сведения о наличии криптовалюты).
Однако нередкой является ситуация, при которой наследственная масса отсутствует, поскольку в преддверии смерти наследодатель, осознающий объем требований кредиторов, осуществляет отчуждение имущества третьим лицам (преимущественно родственникам или иным аффилированным лицам) по безвозмездным сделкам или, наоборот, создавая видимость правомерности совершаемой сделки. Подобные действия наследодателя, например, направлены на исключение возможности возникновения у наследников ответственности по его долгам, поскольку при отсутствии факта принятия наследства наследник не несет ответственности по обязательствам наследодателя.
Положениями статей 213.32 и 223.1 Закона о банкротстве не предусматривается какого-либо ограничения права финансового управляющего и конкурсных кредиторов на оспаривание сделок умершего должника. Вместе с тем дискуссионным является вопрос о наличии у наследников права на оспаривание сделок умершего должника, в том числе и по специальным основаниям, предусмотренным статьями 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве.
В доктринальной литературе высказывается мнение о том, что введение в отношении наследодателя процедуры банкротства не лишает наследников самостоятельного права на оспаривание сделок умершего должника, при этом размер доли в праве на наследство (по аналогии с размером требований конкурсного кредитора в реестре требований кредиторов должника) не должен иметь значение <10>. Однако, на наш взгляд, в силу прямого указания статьи 223.1 Закона о банкротстве наследники лишены подобного права, поскольку при рассмотрении дела о банкротстве отнесены к стороне должника.
--------------------------------
<10> Коньков К.А. О некоторых вопросах формирования конкурсной массы умершего должника по законодательству Российской Федерации // Бизнес, менеджмент и право. 2018. N 3. С. 50 - 53.
В пункте 1 статьи 61.1 Закона о банкротстве указано, что сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с ГК РФ, а также по основаниям, предусмотренным статьями 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве.
Как установлено пунктом 7 статьи 213.9 Закона о банкротстве, финансовый управляющий вправе подавать в арбитражный суд от имени гражданина заявления о признании недействительными сделок по основаниям, предусмотренным статьями 61.2 или 61.3 Закона о банкротстве, как по своей инициативе, так и по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов.
В пункте 4 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее - ВАС РФ) от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" разъяснено, что наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 ГК РФ).
При этом для признания факта злоупотребления правом при заключении сделки должно быть установлено наличие умысла у обоих участников сделки (их сознательное, целенаправленное поведение) на причинение вреда иным лицам. Злоупотребление правом должно носить явный и очевидный характер, при котором не остается сомнений в истинной цели совершения сделки. По смыслу положений пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве и статьи 10 ГК РФ указанные нормы соотносятся между собой как общая и специальная, недобросовестность сторон (стороны) сделки является квалифицирующим признаком ее недействительности и в том и в другом случае.
Согласно правовой позиции, изложенной в Постановлении Президиума ВАС РФ от 02.11.2010 N 6526/10 <11>, заключение направленной на нарушение прав и законных интересов кредиторов сделки, имеющей целью, в частности, уменьшение активов должника и его конкурсной массы путем отчуждения объекта имущества третьим лицам, является злоупотреблением гражданскими правами (пункт 1 статьи 10 ГК РФ) (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 15.08.2019 по делу N А40-223986/2015).
--------------------------------
<11> Все приведенные в статье судебные акты содержатся в СПС "КонсультантПлюс".
Рассмотрим наиболее часто встречающиеся в практике категории споров, связанных с оспариванием сделок умершего гражданина. В первую очередь представляется целесообразным провести их классификацию по основаниям оспаривания.
Анализ судебной практики показал, что одними из наиболее распространенных оснований для признания сделок недействительными, применяемых при банкротстве гражданина, в том числе и умершего, являются совершение должником сделки при неравноценном встречном исполнении обязательств другой стороной сделки, а также совершение сделки во вред интересам кредиторов, то есть основания недействительности, предусмотренные статьей 61.2 Закона о банкротстве.
В соответствии с пунктом 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в течение одного года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия указанного заявления, может быть признана арбитражным судом недействительной при неравноценном встречном исполнении обязательств другой стороной сделки, в том числе в случае, если цена этой сделки и (или) иные условия существенно в худшую для должника сторону отличаются от цены и (или) иных условий, при которых в сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки (подозрительная сделка).
Неравноценным встречным исполнением обязательств будет признаваться, в частности, любая передача имущества или иное исполнение обязательств, если рыночная стоимость переданного должником имущества или осуществленного им иного исполнения обязательств существенно превышает стоимость полученного встречного исполнения обязательств, определенную с учетом условий и обстоятельств такого встречного исполнения обязательств.
Так, признавая недействительной сделкой отказ должника от причитающейся доли наследства умершей матери в пользу сестры на основании пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, суд указал, что отказ от наследования имущества в виде квартиры, земельного участка, денежных вкладов, то есть ликвидного имущества, в пользу заинтересованного лица при наличии существенной задолженности по обязательствам направлен на сокрытие этого имущества от кредиторов (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 10.05.2018 по делу N А41-42616/2015).
В рамках же оспаривания договора купли-продажи автомобиля, заключенного между умершим должником и покупателем, отправляя обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции, суд кассационной инстанции отметил, что после совершения оспариваемой сделки должник, а после его смерти - сын не утратили контроль над автомобилем, продолжали осуществлять владение им (Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 17.12.2019 по делу N А13-6088/2018).
При этом стоит отметить, что согласно правовой позиции, сформулированной в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 12.02.2018 N 305-ЭС17-11710(3), наличие обязательств должника с более ранним сроком исполнения, которые не были исполнены и впоследствии включены в реестр требований кредиторов, подтверждает факт неплатежеспособности должника в период заключения договора.
Как указано в пункте 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", в силу абзаца первого пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предполагается, что другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника. Данные презумпции являются опровержимыми - они применяются, если иное не доказано другой стороной сделки.
Так, например, признавая недействительным договор дарения недвижимости, заключенный между умершим должником и заинтересованными лицами (дочерью и бывшим супругом), суд отметил, что ответчики не могли не располагать сведениями о финансовом состоянии должника (Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 16.10.2019 по делу N А51-22305/2015).
Аналогичные выводы были приведены судами при признании недействительным договора дарения, заключенного между умершим должником и его сыном, поскольку на момент заключения договора дарения одаряемый располагал сведениями о наличии у дарителя признаков неплатежеспособности, так как в отношении последнего были вынесены судебные акты о взыскании задолженности (Постановления Арбитражного суда Дальневосточного округа от 08.11.2019 и Шестого арбитражного апелляционного суда от 16.06.2020 по делу N А73-21766/2018).
Таким образом, судебная практика исходит из того, что родство/свойство между умершим должником и одаряемым при наличии признаков неплатежеспособности умершего должника свидетельствует о намерении причинить вред имущественным интересам кредиторов путем исключения возможности обращения взыскания на имущество по долгам должника (Постановления Шестого арбитражного апелляционного суда от 16.06.2020 по делу N А73-21766/2018, Восьмого арбитражного апелляционного суда от 10.02.2020 по делу N А70-7240/2018, Девятого арбитражного апелляционного суда от 12.11.2019 по делу N А40-254439/2016).
Особого внимания заслуживает практика применения положений статей 10 и 168 ГК РФ при оспаривании сделок умершего должника. Для признания сделки недействительной на основании статьи 10 ГК РФ необходимо установить факт недобросовестного поведения (злоупотребления правом) сторон сделки, а также то обстоятельство, что обе стороны сделки действовали исключительно с намерением причинить вред кредиторам должника.
В пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.
Так, при рассмотрении обособленного спора о признании недействительными ряда сделок купли-продажи, совершенных наследниками умершего должника, суд отметил, что покупатели спорного земельного участка не имели разумного и экономически обоснованного интереса в его приобретении и возможности использовать его по назначению. Кроме того, участники оспариваемых сделок затруднились пояснить обстоятельства, сопутствующие их заключению (проверка наличия прав третьих лиц, размещение объявления о продаже, поиск покупателя и т.п.) (Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 31.10.2019 по делу N А53-6334/2018).
Пунктом 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.04.2009 N 32 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" разъяснено, что исходя из недопустимости злоупотребления гражданскими правами и необходимости защиты при банкротстве прав и законных интересов кредиторов по требованию арбитражного управляющего или кредитора может быть признана недействительной совершенная до или после возбуждения дела о банкротстве сделка должника, направленная на нарушение прав и законных интересов кредиторов, в частности направленная на уменьшение конкурсной массы сделка по отчуждению по заведомо заниженной цене имущества должника третьим лицам.
Анализ судебной практики показал, что злоупотребление состоит в реализации правомочий собственника по распоряжению своим имуществом (статья 209 ГК РФ) в ущерб иным лицам при превышении пределов свободы договора (статья 421 ГК РФ) и заключении безвозмездного договора дарения при наличии задолженности, что приводит к лишению кредиторов возможности удовлетворения своих требований путем обращения взыскания на имущество должника, которого в результате совокупности указанных сделок становится недостаточно для погашения долга (Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 02.10.2019 по делу N А48-8350/2017(Б)).
Как указала Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в Определении от 23.07.2018 N 305-ЭС18-3009, в условиях банкротства должника, а значит, очевидной недостаточности у последнего денежных средств и иного имущества для расчета по всем долгам нередко возникает ситуация, при которой происходит столкновение материальных интересов его кредиторов, конкурирующих за распределение конкурсной массы в свою пользу, и самого должника в сохранении принадлежащего ему имущества за собой (в том числе через родственные связи, если должник - физическое лицо).
Отдельно следует рассмотреть вопрос о возможности оспаривания по правилам главы III.1 Закона о банкротстве сделки с выморочным имуществом, право на которое после смерти гражданина-банкрота перешло к публично-правовому образованию (Российской Федерации, субъекту Российской Федерации или муниципальному образованию), по отчуждению имущества этим публично-правовым образованием иным лицам. Однако в случае, если имущество умершего должника перешло в собственность публично-правового образования, что признано в судебном порядке, то сделка этого образования по распоряжению указанным имуществом не подпадает под признаки главы III.1 Закона о банкротстве (Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 21.11.2018 по делу N А03-15612/2016).
Из приведенных правовых позиций сложившейся по данной категории споров судебной практики следует, что до тех пор, пока не доказано иное, факт совершения должником-гражданином в преддверии собственного банкротства, в условиях своей неплатежеспособности сделки по отчуждению принадлежащего ему имущества в пользу заинтересованного лица в достаточной степени подтверждает направленность такой сделки на причинение вреда имущественным правам и законным интересам его кредиторов.
Кроме того, согласно правовой позиции, выраженной в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 12.03.2019 N 305-ЭС17-11710(4), сама по себе недоказанность признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества на момент совершения сделки (как одной из составляющих презумпции цели причинения вреда) не блокирует возможность квалификации такой сделки в качестве подозрительной.
Таким образом, наличие у должника кредиторов, требования которых включены в реестр требований кредиторов и обязательства перед которыми возникли до совершения оспариваемой сделки, факт заключения спорной сделки в условиях неисполнения существовавших обязательств перед кредиторами, уменьшение в результате оспариваемой сделки имущества должника, за счет которого кредиторы могли получить удовлетворение своих требований, в своей совокупности являются обстоятельствами, достаточными для определения того, что у должника имелась цель причинения вреда своим кредиторам в результате совершения названной сделки, и свидетельствуют о злоупотреблении правом.
Читайте ещё по этой теме:
Автор: Можилян С.А.