Законодатель, технические эксперты и отраслевые юристы ведут активную работу по подготовке законодательства о криптовалютах и других цифровых активах (для удобства назовем их общим термином "криптоактивы"). Однако эта работа пока не нашла результата в принятом нормативном акте: профильные законопроекты прошли лишь первое чтение. В то же время суды уже неоднократно сталкивались с необходимостью дать надлежащую правовую квалификацию криптоактиву с точки зрения действующего законодательства, а также определить, подлежат ли права владельца криптоактива судебной защите.
К сожалению, однозначной практики по обороту криптоактивов еще не сложилось, и выводы судов часто противоречат друг другу вне зависимости от того, рассматривалось ли дело в суде общей юрисдикции или в арбитражном суде, в первой инстанции, в апелляции или в кассации. Наша статья посвящена обзору этих немногочисленных судебных процессов.
1. Дело о колионах и природа денежного суррогата
Так называемое дело о колионах <1> стало первым процессом в современной России, в котором был поставлен вопрос о правовой природе и признаках денежного суррогата. Несмотря на то что в деле фигурировали материальные (документарные) суррогаты, а не криптоактивы, оно стало прецедентным, поскольку напомнило о шаткости такой правовой категории, как денежный суррогат. Впоследствии этот вопрос не раз поднимался применительно к криптоактивам, причем с различными правовыми последствиями.
--------------------------------
<1> Решение Егорьевского городского суда Московской области от 01.07.2015 по делу N 2-1125/2015 (М-666/2015); Апелляционное определение Московского городского суда от 28.07.2015 по делу N 33-23296/2015.
М.Ю. Шляпников, житель деревни Колионово Московской области, задумался об улучшении жизни сограждан. Кризисная ситуация в стране повлекла и финансовые трудности, для решения которых Шляпников напечатал собственные (частные) деньги - 20 тыс. колионов различного номинала. При приблизительном курсе 50 руб. за 1 колион общий объем выпуска составил около 1 млн руб. Колионы стали использоваться между жителями как средство платежа; колионы также можно было предъявлять к погашению самому эмитенту (Шляпникову), который выдавал взамен продовольственные товары.
В марте 2015 г. егорьевский городской прокурор обратился с иском к Шляпникову о признании незаконным использования колионов, а также о запрете их изготовления и оборота. 6 июля Егорьевский городской суд Московской области удовлетворил иск прокурора в полном объеме, а 28 сентября Московский областной суд оставил жалобу Шляпникова без удовлетворения <2>.
--------------------------------
<2> Жалоба М.Ю. Шляпникова была зарегистрирована 15 февраля 2016 г. под N 4-КФ16-292 в Верховном Суде РФ, который 11 марта отказал ему в передаче жалобы для рассмотрения в судебном заседании.
Позиция прокуратуры основывалась на ст. 27 Федерального закона от 10.07.2002 N 86-ФЗ "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)", которая запрещает введение и выпуск других денежных единиц, помимо рубля, а также денежных суррогатов (правда, без санкции за соответствующее правонарушение). Поскольку истец признал, что колионы выполняют экономическую функцию, используются в качестве средства расчетов, но при этом не санкционированы государством, прокурор увидел в происходящем, помимо нарушения законодательства, угрозу монополии Российской Федерации на эмиссию денег и дезориентацию населения в условиях экономического кризиса. Позиция противостоящего ему М.Ю. Шляпникова основывалась на отсутствии легального определения денежного суррогата, а также недоказанности угрозы, которую колионы представляют для целостности государственной валюты.
Для решения сложной задачи суд привлек к делу максимум участников: Банк России в качестве третьего лица, специалистов из Министерства финансов и Федеральной налоговой службы, а также четырех независимых консультантов, включая небезызвестного профессора А.С. Генкина <3>. Интересно, что все представители государственных органов согласились с "суррогатной" позицией прокуратуры: колионы, выполняя платежную функцию, выступают аналогом денежных средств, и поскольку они при этом не предусмотрены законодательством, то являются денежными суррогатами и подлежат запрету. Напротив, все независимые специалисты указали на то, что платежная функция - не единственная функция установленного законом средства платежа (государственных денег), а значит, кроме нее необходимо доказать и выполнение колионами остальных функций. Кто-то высказался, что колионы - это лишь игровой элемент, кто-то - что их можно квалифицировать как долговые расписки; в целом специалисты сошлись в том, что частная валюта деревни Колионово действующему законодательству не противоречит.
--------------------------------
<3> Из его работ см., напр.: Генкин А.С. Денежные суррогаты в российской экономике. М., 2000.
Суд, изучив представленные позиции, пришел к выводу, что колионы стали в деревне локальным платежным средством. Обратившись к ст. 140 и 317 Гражданского кодекса (ГК) РФ, суд сделал вывод, что денежные обязательства должны выражаться в рублях и не могут выражаться в колионах. При этом, по мнению суда, колионы не отвечают форме и содержанию долговой расписки или иного долгового документа. Руководствуясь всем перечисленным, суд признал колионы денежными суррогатами, отметив, что отсутствие определения суррогата не значит, что к нему нельзя что-то отнести. Использование колионов было признано незаконным, а их изготовление и оборот запрещены.
Дело о колионах определило последующий широкий подход прокуратуры и суда к денежным суррогатам: любой объект, выполняющий платежную функцию и не являющийся рублем, можно признать суррогатом, а следовательно, запретить его оборот и пресечь действия эмитентов. На основании этой логики впоследствии был принят ряд решений о суррогатной природе криптоактивов по принципу "не санкционировано государством - не урегулировано правом - не защищается судом". К счастью, такая практика в конце концов сошла на нет.
Что же касается природы денежного суррогата, то она еще со времен работ Л.А. Лунца <4> не была достаточно четко определена. Нынешнее законодательство не дает понятия, признаков и функций денежной единицы, основываясь на которых можно было бы выявить денежный суррогат <5>. Закон также не конкретизирует, может ли денежный суррогат быть бездокументарным - ведь в таком случае к нему можно отнести не только криптоактивы, но и бонусные баллы, и мили авиакомпаний, и деньги в онлайн-играх. В 2014 г. Министерством финансов был наспех подготовлен законопроект <6>, призванный уточнить определение суррогатов и наконец установить санкции за их оборот, однако изменившаяся государственная политика в сфере криптоактивов заставила положить проект на полку.
--------------------------------
<4> Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства. Юридическое исследование. М., 1927.
<5> О правовой квалификации денежных суррогатов см.: Кучеров И.И. Денежные суррогаты и иные квазиденежные платежные средства // Финансовое право. 2012. N 2. С. 2 - 5; Саженов А.В. Криптовалюты и денежные суррогаты: аспекты соприкосновения и разъединения понятий // Предпринимательское право. 2018. N 1 (приложение "Право и Бизнес"). С. 57 - 60.
<6> Текст законопроекта "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (ID: 00/0317205/08-14/21-14-4) см.: http://bit.ly/minfin1 (дата обращения: 13.03.2019).
2. Защита сторон сделок с криптоактивами
Помимо публично-правового вопроса о денежных суррогатах, дела, связанные с криптоактивами, рассматривались судами в рамках обязательственных споров. И хотя частноправовая природа подобных споров требует от судов рассмотрения дел по существу, позиции прокуратуры и органов исполнительной власти, не воспринимающих криптоактивы, позволяют судам отказывать в защите сторонам нелегальных криптоопераций. В частности, суды неоднократно отказывали в защите, ссылаясь на суррогатную природу криптовалют.
Пытаясь рассмотреть дела по существу, суды также столкнулись с практическими проблемами доказывания в сделках с криптоактивами. Во-первых, в силу псевдонимной природы большинства криптоактивов невозможно доказать принадлежность соответствующего кошелька конкретному лицу: даже выписка об истории транзакций подтверждает лишь факт перечисления криптоактивов, но не факт владения ими. Во-вторых, отсутствие криптоактивов в перечне объектов гражданских прав, приведенном в ст. 128 ГК, по мнению некоторых судов, позволяет лишить стороны обязательств с криптоактивами судебной защиты; фактически обязательства, связанные с криптоактивами, приравниваются к натуральным обязательствам, требования из которых не подлежат судебной защите. Эта позиция, конечно, неверная: в качестве контраргумента можно привести хотя бы то, что список объектов гражданских прав в ст. 128 ГК не закрытый.
Проиллюстрируем сказанное рядом примеров. Одно из первых дел о предоставлении защиты сделке с криптоактивами рассмотрел АС Хабаровского края в 2016 г. <7> Суд, недостаточно разобравшись в технической стороне вопроса, потребовал от истца доказательств поступления криптоактива на территорию России и, закономерно их не получив, отказал в иске. По мнению суда, отсутствие доказательств поступления криптоактива на территорию России свидетельствует о невозможности его использования в сделке, факт совершения которой пытался доказать истец, - сделке по обмену недвижимого имущества на криптовалюту.
--------------------------------
<7> См.: судебные акты по делам N А73-7423/2015 и N А73-6112/2015. Впоследствии дело дошло до Верховного Суда, и во всех инстанциях решение краевого суда было оставлено без изменения.
В деле "Тотем" <8> суд также потребовал доказательств перевода криптоактива к истцам от ответчика.
--------------------------------
<8> Решение Ленинского районного суда города Ульяновска от 13.04.2018 по делу N 1444/2018; Апелляционное определение Ульяновского областного суда от 31.07.2018 по делу N 33-3142/2018.
В марте 2018 г. Н.А. Лобов и И.А. Сикорский обратились с иском к Л.И. Шибалову, утверждая, что отправили ему 600 тыс. руб. для приобретения криптоактивов, после чего Шибалов перестал выходить на связь. Ответчик утверждал, что завел истцам аккаунты на сайте "Тотем", как это было оговорено, и перевел криптоактивы на соответствующие кошельки. В первой инстанции суд принял решение в пользу истцов, вторая инстанция решила дело противоположным образом: ответчик ничего не должен возвращать истцам.
Суд первой инстанции, оценивая сделку сторон, сослался на письма ФНС <9> и Минфина <10>, подтверждающие отсутствие регулирования криптоактивов. При отсутствии договора между сторонами суд потребовал доказательств встречного исполнения ответчиком (перевода криптоактива "Тотем") и не нашел подтверждения такого перевода. Однако суд второй инстанции принял копии страниц сайта "Тотем" с данными о регистрации кошельков в качестве доказательства перевода и, в свою очередь, потребовал у истцов доказательств о непоступлении средств. Природа криптоактива "Тотем" (инвестиционного токена) судами не исследовалась: фактически спор свелся к тому, можно ли принимать баланс анонимного интернет-кошелька в качестве подтверждения перевода криптоактива и на какой из сторон процесса лежит бремя доказывания. Поскольку апелляционная инстанция возложила бремя доказывания на истцов, ответчик (Шибалов) закономерно выиграл спор.
--------------------------------
<9> Письмо ФНС России от 03.10.2016 N ОА-18-17/1027.
<10> Письмо Минфина России от 02.10.2017 N 03-11-11/63996.
Суды в Тюменской области, рассматривая похожее дело, также "запнулись" на вопросе подтверждения перевода криптоактивов между сторонами <11>. Согласно материалам дела С.А. Смалько приобрел биткойны у А.А. Подоляна, переведя деньги ему на карту. Впоследствии Смалько заявил о хищении денег с карты против его воли и заявил иск о возврате неосновательного обогащения. Подолян привел в качестве доказательства результаты нотариального осмотра аккаунта на площадке частного обмена криптоактивами "Локал Биткойнс", однако суд не признал их достаточным доказательством наличия законных оснований получения денежных средств. В результате перевод был признан неосновательным обогащением Подоляна.
--------------------------------
<11> Решение Заводоуковского районного суда Тюменской области от 11.10.2017 по делу N 2-776/2017 (М-723/2017). Решение было обжаловано в Тюменском областном суде, который Апелляционным определением от 24.01.2018 оставил жалобу без удовлетворения (дело N 33-245/2018).
Таким образом, во всех трех приведенных нами решениях суды не оспаривали законность использования не поименованного в ГК объекта (криптоактива) в качестве предмета сделки, а правовая природа криптоактива и возникающие между сторонами правоотношения не исследовались. Однако псевдонимность (а в некоторых случаях и анонимность) криптокошельков не позволяет доказать факт владения ими конкретным лицом, и фактически решения судов зависели от того, на кого будет возложено бремя доказывания передачи (или же непередачи) криптоактива.
Совершенно иным образом развивались события в деле Бушаева, рассмотренном в 2017 г. <12>, где суд не поддержал продавца биткойнов в споре против интернет-обменника. Рассуждая о возможности удовлетворить иск о взыскании неустойки, суд пришел к выводу, что интерес истца в принципе не может быть защищен, поскольку предмет сделки не подпадает под определение электронных денежных средств, не является иностранной валютой и не поименован в перечне объектов гражданских прав (хотя, напомним, этот список, установленный ст. 128 ГК, не является закрытым). В результате суд посчитал, что сделки подобного рода осуществляются сторонами на свой риск и денежные средства истца не подлежат возврату.
--------------------------------
<12> Решение Ряжского районного суда Рязанской области от 26.04.2017 по делу N 2-160/2017 (М-129/2017).
К сожалению, практика показывает, что суды, пользуясь отсутствием нормативного регулирования криптовалют, всячески стараются сохранить status quo в процессе. Для этого используется самая разная аргументация - от непризнания криптоактивов объектом гражданских прав до требования доказывать факт отсутствия криптоактива во владении. При этом ни природа криптоактивов, ни природа отношений между сторонами в сделках с ними судами практически не исследуются.
3. Дело Царькова. Криптоактивы в делах о банкротстве
С распространением криптоактивов вопросы об их правовом режиме стали возникать в рамках производств по делам о банкротстве. Конкурсная масса (ст. 131 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"; далее - Закон о банкротстве) - это один из наиболее широко определенных в законодательстве видов имущества, наряду, пожалуй, с имуществом, нажитым супругами в браке (ст. 34 Семейного кодекса). Законодательство прямо предписывает включать в конкурсную массу все имущество должника, делая исключение лишь для прав, связанных с личностью должника (например, лицензий), предметов, исключенных из оборота, а также иных объектов, прямо предусмотренных Законом о банкротстве. Таким образом, при обнаружении у должника криптоактива закон прямо предписывает управляющему включить его в конкурсную массу. Или же такой актив следует считать необоротоспособным, исключенным из оборота?
Несмотря на то что криптоактивы уже фигурировали в делах о несостоятельности <13>, полноценно их природа была исследована лишь в 2017 г. в знаковом деле Царькова, рассматривавшемся в АС города Москвы и Девятом ААС <14>.
--------------------------------
<13> См., напр.: решения, принятые судьей Е.Н. Болдыревой (АС Вологодской области) по делам N А13-15648/2015 и N А13-3814/2016, в которых у должника потребовали представить справку об остатках денежных средств, включая "различные криптовалюты". Для получения таких справок суд посоветовал должнику "обратиться в службу поддержки соответствующего электронного сервиса".
<14> Дело N А40-124668/2017.
В июле 2017 г. И.И. Царьков обратился в АС города Москвы с заявлением о признании его банкротом. Невозможность исполнения обязательств перед кредиторами возникла в связи с обращением к нему требования по договору поручительства. В ходе реализации имущества должника между Царьковым и его финансовым управляющим возникли противоречия в части включения содержимого криптокошелька (0,2 биткойна) в конкурсную массу. Должник отказался передавать криптовалюту, утверждая, что она не урегулирована гражданским законодательством и, следовательно, не является объектом гражданских прав. Суд первой инстанции поддержал должника, однако апелляционный суд отменил это решение и удовлетворил требование конкурсного управляющего.
Суд первой инстанции обосновал свою позицию как действующим запретом на выпуск денежных суррогатов (об этом мы писали выше), так и отсутствием правового регулирования криптоактивов. По мнению суда, то, что криптовалюта не перечислена среди объектов гражданских прав в ст. 128 ГК, исключает применение к ней по аналогии норм об имуществе. Также суд сделал весьма спорный вывод о том, что исполнение сделок с криптовалютой и ее транзакции не обеспечиваются механизмом государственного принуждения.
Сославшись на разъяснения Банка России и Росфинмониторинга <15>, суд отметил ряд признаков криптовалюты, препятствующих ее включению в конкурсную массу: отсутствие обеспечения, анонимность владельцев, невозможность обеспечения исполнения обязательств в криптовалюте.
--------------------------------
<15> Информация Банка России от 27.01.2014 "Об использовании при совершении сделок "виртуальных валют", в частности, Биткойн" (см.: http://bit.ly/cbrussia) и от 04.09.2017 "Об использовании частных "виртуальных валют" (криптовалют)" (см.: http://bit.ly/cbrus2); Информационное сообщение Росфинмониторинга "Об использовании криптовалют" (см.: http://fedsfm.ru/news/957) (дата обращения: 13.03.2018).
Однако Девятый ААС частично не согласился с доводами первой инстанции и постановил передать ключ от криптокошелька финансовому управляющему. Доводы апелляционной инстанции можно свести к следующему:
1) по общему правилу нормы гражданского права диспозитивны, следовательно, перечень объектов гражданских прав в ст. 128 ГК - открытый;
2) хотя ГК не раскрывает понятия "иное имущество", но с учетом современных реалий и уровня технологий это понятие допустимо трактовать расширительно, в частности включая в него криптоактивы;
3) в соответствии с Законом о банкротстве любое имущество должника, имеющее экономическую ценность для кредиторов, не может быть произвольно исключено из конкурсной массы;
4) принадлежность криптовалюты должнику можно доказать посредством осмотра веб-страниц, а также тем, что должник имеет фактический доступ к своему кошельку.
В результате, вопреки тому, что суды в деле Царькова так и не привели достаточных аргументов в пользу отнесения криптоактивов к имуществу, ими был сформулирован правильный подход: криптовалюта - это оборотоспособный ликвидный актив, который может выступать объектом гражданских прав.
К сожалению, решение Девятого ААС по делу Царькова не стало прецедентным, и в течение нескольких месяцев ряд аналогичных дел был разрешен противоположным образом, в том числе в силу сложности доказывания наличия криптоактивов у должника. К примеру, в июне 2018 г. АС Саратовской области в деле о банкротстве И.Н. Иванова признал невозможным включение криптовалюты в конкурсную массу должника <16>. Отказ был мотивирован, по сути, процессуальными основаниями - невозможностью установить принадлежность криптоактива конкретному лицу, а также процессуальной невозможностью "изъятия компьютерной техники, мобильных устройств и носителей информации для проведения экспертизы наличия на них кошельков криптовалюты".
--------------------------------
<16> Дело N А57-21957/2017.
Таким образом, несмотря на то что арбитражный апелляционный суд в деле Царькова признал криптовалюту имуществом, подлежащим включению в конкурсную массу, на практике рассчитывать на аналогичное решение можно лишь в случае отсутствия спора о наличии кошелька у должника и его принадлежности. Иначе ни управляющий, ни суд не смогут включить криптоактивы в конкурсную массу по техническим причинам.
4. Споры по блокировкам сайтов
Последний крупный блок судебных споров, связанных с криптоактивами, - это споры по блокировке сайтов (по иску прокуратуры). Как мы уже отмечали, санкция за выпуск денежных суррогатов законодательством не предусмотрена, однако существуют средства прокурорского надзора, к которым относится предъявление требования о блокировке доступа к информации, нарушающей закон. Применяется следующая логика: криптоактивы - это суррогаты, а значит, информация о них нарушает российское законодательство, поскольку выпуск суррогатов запрещен.
В течение 2015 - 2017 гг. суды приняли около 50 решений о блокировках ресурсов, публиковавших информацию о криптоактивах <17>, причем некоторые иски подавались в отношении сразу десятков сайтов <18>. Тем не менее в последний год практика существенно изменилась, суды стали значительно менее предвзяты в подобных спорах и гораздо чаще поддерживают ответчиков.
--------------------------------
<17> См.: Анализ судебной практики по вопросам криптовалют в России. RTM group, 2017. URL: http://bit.ly/rtmgroup (дата обращения: 13.03.2019).
<18> См., напр.: решение Октябрьского районного суда Санкт-Петербурга от 16.05.2017 по делу N 2-1993/2017, которым было заблокировано сразу 40 сайтов, содержащих информацию о криптовалютах (впоследствии отменено городским судом).
Одно из знаковых дел о блокировках, дошедшее до Верховного Суда, - дело сайта "Биткойн Инфо" <19>, заблокированного 12 января 2017 г. по запросу прокурора Выборгского района Санкт-Петербурга. Суд обосновал свое решение тем, что сайт распространяет информацию о криптовалюте "биткойн" - денежном суррогате, децентрализованном виртуальном средстве платежа и накопления, не обеспеченном реальной стоимостью. При этом о жалобах граждан на указанный сайт ничего известно не было.
--------------------------------
<19> Решение Выборгского районного суда города Санкт-Петербурга от 18.07.2016 по делу N 2-10119/2016 (М-9635/2016); Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 13.02.2017 по делу N 33а-2537/2017.
При рассмотрении дела развилась дискуссия по двум другим важным вопросам: кто является заинтересованным лицом в деле о блокировке сайта и какая подсудность является надлежащей по таким делам? В первой инстанции дело было рассмотрено без участия владельца сайта; затем Санкт-Петербургский городской суд решил, что это не имеет значения, так как суд не разрешал вопросов о его правах. Однако Верховный Суд рассмотрел и удовлетворил жалобу владельца сайта, установив, что так как он является администратором доменного имени, то решение суда непосредственно затрагивает его права и интересы, ограничивая право распространять определенную информацию <20>. При повторном рассмотрении дела прокуратура отказалась от иска <21>.
--------------------------------
<20> Определение ВС РФ от 20.04.2018 N 78-КГ17-101.
<21> Определение Октябрьского районного суда от 20.09.2018 по делу N 2а-3382/2018. На настоящий момент есть жалоба прокурора от 28.11.2018 - скорее всего, на определение суда от 21.11.2018 о возмещении судебных расходов.
Примером адекватного и аргументированного решения суда по блокировке криптовалютного сайта является дело о тагилкойнах <22>.
--------------------------------
<22> Решение Ленинского районного суда города Нижний Тагил от 01.03.2018 по делу N 2-508/2018 (М-123/2018).
В январе 2018 г. прокурор Ленинского района Нижнего Тагила обратился в суд с заявлением о признании запрещенной информации, размещенной на сайте "Тагилкойн". 1 марта суд отказал прокурору в удовлетворении его заявления.
Прокуратура в обоснование требования о запрете информации приводила стандартные доводы, основанные на письмах Банка России и Росфинмониторинга: тагилкойн - это криптовалюта, не обеспеченная реальной стоимостью, ее реестр не содержит информации о реальных держателях; процесс выпуска и обращения тагилкойна полностью децентрализован и не предполагает возможности регулирования, в том числе государственного. При этом свободное распространение информации о тагилкойне обусловливает использование криптовалюты в торговле наркотиками, оружием, поддельными документами и иной преступной деятельности. Следовательно, тагилкойн является денежным суррогатом, способствует росту теневой экономики и не может использоваться в обороте на территории России.
Внимательно изучив доводы прокурора, суд не согласился с ними, приведя правильную аргументацию. Хочется верить, что это решение станет примером для судов, рассматривающих подобные вопросы.
Во-первых, суд самостоятельно проанализировал информацию на сайте "Тагилкойн" и не обнаружил там информации, "которая направлена на пропаганду войны, разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды, разглашает сведения, составляющие государственную или иную специально охраняемую законом тайну, содержит публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публично оправдывающие терроризм, другие экстремистские материалы, а также материалы, пропагандирующие порнографию, культ насилия и жестокости" <23>.
--------------------------------
<23> Формулировка ст. 4 "Недопустимость злоупотребления свободой массовой информации" Закона РФ от 27.12.1991 N 2124-1 "О средствах массовой информации".
Во-вторых, суд обратил внимание сторон на то, что информация с предложением обсудить возможность обмена тагилкойнов на другие криптовалюты сама по себе не свидетельствует о появлении на территории Российской Федерации альтернативных рублю денежных единиц или о выпуске денежных суррогатов. Таким образом, суд не увидел на сайте доказательств возможности использования тагилкойнов в качестве средства платежа вместо принятой денежной единицы.
В-третьих, суд включил в решение блок аргументов, посвященных политической стороне принимаемого решения. В частности, суд сослался на перечень поручений Президента РФ по итогам совещания по вопросу использования цифровых технологий в финансовой сфере <24>, а также программу Минфина России "Цифровая экономика Российской Федерации" <25>, заключив, что:
1) сделки с криптовалютами получили достаточно широкое распространение, поэтому установление законодательного запрета на их совершение приведет к созданию условий для использования криптовалюты в качестве инструмента для обслуживания нелегального бизнеса, а также легализации доходов, полученных преступным путем, и финансирования терроризма;
2) разрабатывается законопроект, который предусмотрит специальную правовую форму для цифровых активов, а также определит порядок их обращения;
3) органами государственной власти предпринимаются меры к законодательному регулированию и введению в правовое поле деятельности по обороту криптовалюты.
--------------------------------
<24> Перечень поручений Президента РФ от 21.10.2017 N Пр-2132. URL: http://kremlin.ru/acts/assignments/orders/55899 (дата обращения: 13.03.2019).
<25> Утверждена распоряжением Правительства РФ от 28.07.2017 N 1632-р. URL: http://bit.ly/digit_pdf (дата обращения: 13.03.2019).
Руководствуясь этим, суд решил, что не может признать информацию, размещенную на сайте "Тагилкойн", запрещенной, "поскольку ее отнесение к разряду таковой будет противоречить разрабатываемой в настоящее время государственной политике в отношении криптовалют" <26>.
--------------------------------
<26> Прокурор обжаловал это решение, но безуспешно: он смог лишь добиться того, что решение первой инстанции было отменено по процессуальным основаниям (заявление подлежало рассмотрению в порядке административного производства, а не гражданского). Сайт "Тагилкойн" на текущий момент продолжает работать.
Решение Верховного Суда по поводу сайта "Биткойн Инфо" и решение нижнетагильского суда по делу о тагилкойнах - примеры взвешенного и адекватного отношения судов к проблеме правового режима криптоактивов и оснований для блокировок соответствующих сайтов. Благодаря подобным решениям господствовавшая несколько лет практика блокировки сайтов с информацией о криптоактивах стала сходить на нет.
При этом после нашумевшего краха пирамиды "Кэшбери" в Государственную Думу был внесен и прошел первое чтение законопроект <27>, позволяющий Роскомнадзору во внесудебном порядке (по запросу Банка России) блокировать сайты финансовых пирамид (за ведение деятельности, "связанной с... привлечени[ем] денежных средств... при отсутствии инвестиционной и (или) иной законной предпринимательской или иной деятельности"). В категорию таких сайтов могут попасть и проекты, связанные с криптоактивами.
--------------------------------
<27> Законопроект N 605945-7 "О внесении изменений в Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" и Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации".
К сожалению, каждая подобная инициатива вызывает обоснованные опасения у криптосообщества, поскольку нормативные акты, легализующие криптоактивы (в частности, проект изменений в ГК и законопроект "О цифровых финансовых активах"), до сих пор не приняты <28>. По этой причине представления о правовой природе криптоактивов основаны лишь на письмах и информационных сообщениях органов государственной власти, а также на мнениях отдельных авторитетных специалистов.
--------------------------------
<28> Законопроекты N 424632-7 "О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации" и N 419059-7 "О цифровых финансовых активах". На текущий момент оба прошли первое чтение и проходят согласования перед вторым.
5. Выводы
Политика органов государственной власти в сфере криптовалют за прошедшие четыре года прошла все классические "стадии переживания горя": от отрицания до принятия. К сожалению, судебная практика во многом сформировалась в 2014 - 2016 гг., когда правоохранительные органы сыпали заявлениями о скором запрете криптовалют, а Банк России и Росфинмониторинг с помощью доступных им инструментов смогли вытеснить операции, связанные с криптоактивами, из легального оборота. На фоне этих событий были приняты судебные решения, приравнивающие криптовалюты к денежным суррогатам, описывающие их опасность для сложившейся монетарной системы и т.д.
Говоря о нынешних тенденциях в судебной практике, мы отмечаем, что суды в целом перестают считать выпуск криптоактивов правонарушением и задумываются об их месте в системе объектов гражданских прав. Однако в условиях дефицита нормативного регулирования наивно полагать, что наши судьи в лучших традициях прецедентного права смогут выработать сколько-нибудь удовлетворительное решение вопроса.
Судьи банально не могут отделить адекватные и применимые документы от устаревших (наподобие запретительных писем Банка России и Росфинмониторинга 2014 - 2015 гг.). Отдельные судьи пытаются осторожно включать в свои решения политико-правовые блоки, объясняя, почему они считают нужным ориентироваться на текущую политическую ситуацию, артикулируемую Президентом и Правительством. При отсутствии адекватного регулирования это представляется наилучшим выходом.
Что же касается регулирования, то, как мы уже писали, оформившаяся к 2016 г. потребность в легализации криптоактивов до сих пор не нашла удовлетворения в законодательстве. В течение последних трех лет мы были свидетелями споров, в которых принимали участие как отраслевые эксперты, так и члены профильных советов и комитетов Федерального Собрания, а также Совет по кодификации гражданского законодательства. Результатом долгих обсуждений стал сильно урезанный законопроект, из которого были исключены все дискуссионные положения. Из проекта изменений в ГК исчезли упоминания о криптовалютах, а также способы защиты прав владельцев криптоактивов: с одной стороны, такой вариант, хоть и с оговорками, смог пройти строгую ревизию Совета по кодификации <29>; с другой стороны, описанные в нашей статье правовые пробелы (о денежных суррогатах, природе криптовалют, бремени доказывания в сделках с криптоактивами) такой законопроект не решает.
--------------------------------
<29> Экспертное заключение Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства по проекту Федерального закона N 424632-7 "О внесении изменений в части первую, вторую и третью Гражданского кодекса Российской Федерации". URL: http://privlaw.ru/sovet-po-kodifikacii/2019-1/obzor2019-1/ (дата обращения: 13.03.2019).
В завершение отметим, что криптовалютные судебные процессы и теоретические споры в очередной (и не в последний) раз обнажили проблемы нашего законодательного процесса: противоречащие друг другу "рекомендательные" письма органов исполнительной власти, непонимание законодателем и его критиками технической стороны вопроса, меняющуюся на глазах политическую повестку дня. Свою роль сыграл и дефицит смелости у судей первых инстанций, а также их неумение работать без оглядки на "начальство" в лице высших судов.
Читайте ещё по этой теме:
Авторы: Р.М. Янковский, С.В. Ильин