Не секрет, что обновленные положения о недействительности сделок оказались не совсем такими, какими их видели разработчики Концепции развития гражданского законодательства <*>. Многие юристы оценили изменения как непонятные и внешне противоречивые. Поэтому особенно важно, что реформированные правила о недействительности сделок разъяснены в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" <**>. В настоящей статье предлагаем кратко остановиться на некоторых из этих разъяснений.
--------------------------------
<*> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009).
<**> Далее по тексту статьи - Постановление.
Прежде всего обратим внимание на вопрос о вступлении в силу положений ГК РФ об основаниях и последствиях недействительности сделок в редакции Федерального закона от 07.05.2013 N 100-ФЗ "О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Закон N 100-ФЗ). Согласно п. 6 ст. 3 Закона N 100-ФЗ они применяются к сделкам, совершенным после дня вступления его в силу, т.е. после 1 сентября 2013 г. Высшая судебная инстанция разъяснила, что для целей применения этого положения под совершением двусторонней сделки (договора) понимается момент получения одной стороной акцепта от другой стороны (п. 1 ст. 432, п. 1 ст. 433 ГК РФ). По всей видимости, это же должно относиться и к договорам, подлежащим государственной регистрации, - в отношениях между сторонами, как уже некоторое время считала судебная практика <1> и как это закреплено в новом п. 3 ст. 433 ГК РФ <2>, отсутствие государственной регистрации сделки роли не играет (она имеет значение лишь для отношений с третьими лицами), и договор считается совершенным между сторонами в момент получения акцепта.
--------------------------------
<1> См.: П. 14 Постановления Пленума ВАС РФ от 17.11.2011 N 73 (в ред. от 25.12.2013) "Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды"; п. 3 и 4 Обзора судебной практики по спорам, связанным с признанием договоров незаключенными, утв. информационным письмом Президиума ВАС РФ от 25.02.2014 N 165.
<2> Пункт 3 статьи 433 ГК РФ уточнен законодателем (Федеральный закон от 08.03.2015 N 42-ФЗ) в духе подходов, выработанных практикой: "Договор, подлежащий государственной регистрации, считается для третьих лиц (выделено нами. - М.Ц.) заключенным с момента его регистрации, если иное не установлено законом.
Следует особо остановиться на том, что в п. 6 ст. 3 Закона N 100-ФЗ среди иных статей ГК РФ, посвященных основаниям и последствиям недействительности сделок, названа ст. 181 ГК РФ, которая, строго говоря, не содержит ни оснований, ни последствий недействительности: она посвящена срокам исковой давности по требованиям, связанным с недействительностью сделок. А новеллы, появившиеся в этой статье, разумно было бы распространить и на ранее заключенные сделки.
В первую очередь это специальная оговорка о том, что по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки для третьих лиц, не являющихся ее сторонами, исковая давность начинает течь не объективно, как для сторон (с момента начала исполнения), а лишь тогда, когда третье лицо узнало или должно было узнать о начале исполнения такой сделки. Надо заметить, что и до рассматриваемой поправки судебная практика склонялась к тому, что трехлетняя исковая давность для ничего не подозревающего о существовании сделки и ее исполнении третьего лица не может начать течь с момента начала такого исполнения. При этом п. 1 ст. 181 ГК РФ содержит важное и разумное ограничение: спустя десять лет с момента начала исполнения сделки давность в любом случае будет истекшей объективно и для третьего лица.
Видимо, учитывая сбалансированность этих новелл, а также то, что п. 6 ст. 3 Закона N 100-ФЗ говорит лишь об основаниях и последствиях недействительности, высшая судебная инстанция, разрешив коллизию наиболее логичным образом, сочла, что в отношении сроков давности, установленных ст. 181 ГК РФ, должен применяться не п. 6, а п. 9 ст. 3 Закона: согласно ему сроки исковой давности и правила их исчисления применяются к требованиям, сроки предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли до 1 сентября 2013 г. (п. 69 Постановления). Таким образом, новая редакция ст. 181 ГК РФ применяется не только к сделкам, совершенным после 1 сентября 2013 г., но и к сделкам, совершенным ранее.
В юридическом сообществе обсуждается применимость к ничтожным сделкам правила об игнорировании судом заявления о недействительности сделки на основании п. 5 ст. 166 ГК РФ, если такое заявление делает недобросовестная сторона. Иногда встречаются утверждения о том, что данная норма касается лишь оспоримых сделок.
Для этого утверждения тяжело найти оправдание в законе: п. 5 ст. 166 ГК РФ говорит о недействительности в целом. И, возможно, поэтому в п. 70 Постановления теперь прямо указано, что п. 5 ст. 166 ГК РФ касается и ничтожности.
Судебная практика пришла к этому выводу достаточно давно <3>, и важно, что теперь он закреплен в Постановлении высшей судебной инстанции. Такое решение может быть объяснено и догматически: речь, вероятно, ведется об относительной ничтожности, ранее известной лишь иностранным правопорядкам, но теперь введенной законодателем и в отечественное право и уже активно поддержанной судебной практикой. Лицо, действия которого привели к ничтожности, не может ссылаться на нее. Но это не лишает иных добросовестных лиц возможности возражать, заявляя о ничтожности сделки, и предъявлять основанные на этом обстоятельстве иски.
--------------------------------
<3> См., напр.: Постановление Президиума ВАС РФ от 13.04.2010 N 16996/09 по делу N А43-27008/200839-731.
Приведем известный судебной практике пример <4>: страховая компания предлагает клиенту не дозволенный законом договор страхования, принимает от него страховую премию; однако, когда наступает страховой случай, отказывает в выплате возмещения, говоря о ничтожности договора. Очевидно, что заявить о ничтожности может лишь то лицо, в пользу которого установлен законодательный запрет, а это никак не страховая компания, предложившая клиенту такой договор и принявшая по нему оплату.
--------------------------------
<4> См.: Определение ВС РФ от 20.07.2015 N 307-ЭС15-1642 по делу N А21-10221/2013.
Много споров вызывало слово "заявление", употребленное в п. 5 ст. 166 ГК РФ. Высшая судебная инстанция, думается, истолковала его в прямом соответствии с намерением законодателя и буквальным смыслом закона: речь идет не только об исковом заявлении, но и о заявлении о недействительности (ничтожности, оспоримости) сделки и о применении последствий ее недействительности, сделанном как в форме требования, предъявленного в суд, так и в форме возражения ответчика против иска или в какой-либо иной форме. С точки зрения материального (а не, конечно же, процессуального) права такое заявление не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность лицо действовало недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки (п. 5 ст. 166 ГК РФ).
В п. 71 Постановления показан важный и, увы, далеко не всем очевидный практический аспект различия оспоримых и ничтожных сделок.
Поскольку оспоримая сделка до того, как она оспорена, все же порождает последствия, на которые она направлена, то отказ в иске из-за того, что требование истца основано на оспоримой сделке, возможен только при одновременном удовлетворении встречного иска ответчика о признании такой сделки недействительной или наличии вступившего в законную силу решения суда по другому делу, которым такая сделка признана недействительной.
Но возражение ответчика о том, что требование истца основано на ничтожной сделке, оценивается судом по существу независимо от предъявления иска, направленного на ее оспаривание, и от истечения срока исковой давности для признания этой сделки недействительной <5>. Нельзя не отметить, что поскольку ответчик в рассматриваемом случае не требует признания сделки недействительной посредством предъявления иска, то вопрос о применении срока исковой давности здесь не стоит. Во-первых, истец требует исполнения ничтожной сделки, которая если вовсе не исполнялась, то давность по ее оспариванию вообще не начинала течь. А во-вторых, наш закон не знает давности по возражениям на иск.
--------------------------------
<5> Этот подход, конечно же, и раньше был воплощен в разъяснениях высших судебных инстанций. См., напр.: П. 40 Постановления Пленумов ВС и ВАС РФ от 29.04.2010 N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав".
Последствиям недействительности сделок посвящены п. 79 - 84 Постановления.
Высшая судебная инстанция указала, что в тех случаях, когда последствия недействительности ничтожной сделки могут быть применены судом по собственной инициативе (п. 4 ст. 166 ГК РФ), это обстоятельство не должно стать для сторон неожиданностью: при решении вопроса о применении по своей инициативе последствий недействительности ничтожной сделки суду следует вынести данный вопрос на обсуждение сторон.
Внешне может показаться, что такое разъяснение посягает на принцип состязательности гражданского процесса. Однако, напротив, оно направлено именно на обеспечение этого принципа: коль скоро материальное право наделяет судью правом в определенных случаях применить реституцию ex officio, то стороны должны иметь возможность высказать свою позицию по этому вопросу, представить необходимые возражения (например, об истечении срока исковой давности по реституции) и доказательства.
Важно также, что согласно п. 79 Постановления в мотивировочной части решения, в котором суд применяет реституцию по своей инициативе, должно быть пояснено, какие публичные интересы подлежат защите, либо должна содержаться ссылка на специальную норму закона, позволяющую применить названные последствия по инициативе суда.
В п. 80 Постановления отмечается, что взаимные предоставления по недействительной сделке, которая была исполнена обеими сторонами, считаются равными, пока не доказано иное <6>. И делается специальное указание: при удовлетворении требования одной стороны недействительной сделки о возврате полученного другой стороной суд одновременно рассматривает вопрос о взыскании в пользу последней всего, что получила первая сторона, если иные последствия недействительности не предусмотрены законом. Иными словами, хочет этого истец или нет, он автоматически становится и потенциальным ответчиком в части возврата полученного им по сделке.
--------------------------------
<6> Сходное решение содержится в п. 27 Постановления Пленумов ВС и ВАС РФ от 08.10.1998 N 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами".
Пункт 81 Постановления воспринял выработанный арбитражной практикой подход <7>: при рассмотрении требования лица, передавшего индивидуально определенную вещь по недействительной сделке, к лицу, которому эта вещь была передана, о ее возврате истец не обязан доказывать свое право собственности на спорное имущество. Индивидуально определенная вещь подлежит возврату, если она сохранилась у получившей ее стороны.
--------------------------------
<7> См.: П. 3 Обзора судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения, утв. Информационным письмом Президиума ВАС РФ от 13.11.2008 N 126.
Ведь если правовое основание, по которому вещь получена ответчиком от истца, порочно, то нет смысла обсуждать основание, по которому эта вещь была получена истцом. Владение должно быть восстановлено. И, если истец окажется, в свою очередь, незаконным владельцем, он сам будет вынужден вернуть вещь правообладателю.
В Постановлении наконец-то предложено решение давно известной проблемы исковой давности по требованию о возврате имущества, переданного в аренду по ничтожной сделке.
Может оказаться, что с момента начала исполнения ничтожной аренды прошло более трех лет. И, если применить правило п. 1 ст. 181 ГК РФ, исковая давность по требованию арендодателя о ее возврате должна была бы уже истечь, ведь сделка начала исполняться более трех лет назад. Неужели в такой ситуации вещь останется у арендатора, получившего ее по ничтожной сделке, навсегда? Притом, что может оказаться, что он исправно продолжал платить арендную плату до того, как выяснился порок сделки.
Постановление в п. 82, вероятно, исходит из того, что п. 1 ст. 181 ГК РФ не рассчитан на подобную ситуацию и не регулирует ее. Учитывая особый характер временного пользования индивидуально определенной вещью, срок давности по иску о ее возврате независимо от момента признания сделки недействительной начинается не ранее отказа соответствующей стороны сделки от ее добровольного возврата (абз. 2 п. 2 ст. 200 ГК РФ). То есть исковая давность начинает течь с момента, когда арендатор заявил, что владеет вещью не от имени арендодателя и по его воле, а от собственного имени и вопреки воле последнего.
Важным также является разъяснение о приоритете правил об ответственности за эвикцию над правилами о реституции.
При рассмотрении требования покупателя к продавцу о возврате уплаченной цены и возмещении убытков, причиненных в результате изъятия товара у покупателя третьим лицом по основанию, возникшему до исполнения договора купли-продажи, ст. 167 ГК РФ не подлежит применению. Такое требование покупателя рассматривается по правилам ст. 460 - 462 ГК РФ. По смыслу п. 1 ст. 461 Кодекса исковая давность по этому требованию исчисляется с момента вступления в законную силу решения суда по иску третьего лица об изъятии товара у покупателя (п. 83 Постановления) <8>.
--------------------------------
<8> Также см., напр.: Определение ВС РФ от 17.03.2015 N 306-ЭС14-929 по делу N А55-11662/2013 и Обзор судебной практики ВС РФ N 2, утв. Президиумом ВС РФ 26.06.2015.
Это разъяснение означает, что покупатель получает наиболее эффективную защиту в случае, когда вещь будет изъята у него третьим лицом по основанию, возникшему до исполнения договора купли-продажи. Он сможет вернуть не только уплаченную цену (как это было бы при применении односторонней реституции), но и возместить все свои убытки, связанные с эвикцией вещи. При этом в части исковой давности, по всей видимости, проводится такая логика: если исковая давность по требованию третьего лица об изъятии вещи не истекла, то она не может истечь и по иску покупателя о взыскании убытков с продавца. Вещь, по сути, изымается и у продавца тоже, поскольку основание для изъятия возникло до исполнения договора купли-продажи.
Законодатель намеренно сузил круг лиц, которые могут требовать применения последствий недействительности ничтожной сделки: это стороны сделки и лишь в случаях, предусмотренных законом, также иные лица (п. 3 ст. 166 ГК РФ). Ведь в результате реституции возврат предоставлений будет происходить между сторонами сделки, и иное лицо, не являющееся такой стороной, не получит прямой защиты в случае удовлетворения реституционного требования. Как правило, такое лицо имеет возможность защитить свое право иным образом, напрямую (так, действительный собственник вещи может ее виндицировать у приобретателя, получившего вещь от отчуждателя-несобственника; реституция вещи отчуждателю в этом случае прямо не поможет действительному собственнику).
Однако в п. 78 Постановления, для того чтобы пострадавшее от ничтожной сделки третье лицо не оказалось вовсе лишенным защиты, указано, что исходя из системного толкования п. 1 ст. 1, п. 3 ст. 166 и п. 2 ст. 168 ГК РФ иск лица, не являющегося стороной ничтожной сделки, о применении последствий ее недействительности может также быть удовлетворен, если гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки.
В таком экстраординарном случае в исковом заявлении этого третьего лица должно быть указано право (законный интерес), защита которого будет обеспечена в результате возврата каждой из сторон всего полученного по сделке. Отсутствие этого указания в исковом заявлении является основанием для оставления его без движения (ст. 136 ГПК, ст. 128 АПК РФ).
Нужно иметь в виду, что теперь закон прямо содержит указание на возможность предъявления исков о признании недействительной сделки ничтожной без заявления требования о применении последствий ее недействительности (абз. 2 п. 3 ст. 166 ГК РФ) <9>. Такое требование, в отличие от реституционного иска, может быть предъявлено любым лицом, имеющим законный интерес в признании такой сделки недействительной. В случае удовлетворения этого иска в решении суда о признании сделки недействительной должно быть сказано, что сделка является ничтожной.
--------------------------------
<9> Ранее указание на такую возможность содержалось в п. 32 совместного Постановления Пленумов ВС и ВАС РФ от 01.07.1996 N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".
В отношении этого требования нужно еще раз отметить, что если ничтожная сделка не исполнялась, то срок исковой давности по требованию о признании ее недействительной не течет (п. 101 Постановления).
Одной из самых неоднозначных новелл является измененная ст. 168 ГК РФ, п. 1 которой устанавливает внешнюю презумпцию оспоримости противозаконной сделки: сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, оспорима, если иное не предусмотрено законом. Однако уже ее п. 2 говорит о том, что по общему правилу противозаконная сделка ничтожна, если она посягает на публичные интересы или охраняемые законом интересы третьих лиц.
В п. 75 Постановления приводятся примеры таких публичных интересов: интересы неопределенного круга лиц, обеспечение безопасности жизни и здоровья граждан, а также обороны и безопасности государства, охраны окружающей природной среды. Равным образом сделка, при совершении которой был нарушен явно выраженный запрет, установленный законом, является ничтожной как посягающая на публичные интересы. Это, например, сделки о залоге или уступке требований, неразрывно связанных с личностью кредитора (п. 1 ст. 336, ст. 383 ГК РФ), сделки о страховании противоправных интересов (ст. 928 ГК РФ).
По той же причине ничтожными являются условия заключенной с потребителем сделки, не соответствующие актам, содержащим нормы гражданского права, обязательные для сторон при заключении и исполнении публичных договоров, а также условия сделки, при совершении которой был нарушен явно выраженный законодательный запрет ограничения прав потребителей. Ведь запреты, установленные законодательством о защите прав потребителей, направлены прежде всего на защиту неопределенного круга граждан от злоупотреблений со стороны их контрагентов-профессионалов <10>.
--------------------------------
<10> Характерна преамбула Закона РФ от 07.02.1992 N 2300-1 "О защите прав потребителей": "Настоящий Закон... устанавливает права потребителей на приобретение товаров (работ, услуг) надлежащего качества и безопасных для жизни, здоровья, имущества потребителей и окружающей среды, получение информации о товарах (работах, услугах) и об их изготовителях (исполнителях, продавцах), просвещение, государственную и общественную защиту их интересов (выделено нами. - М.Ц.), а также определяет механизм реализации этих прав".
Нельзя не приветствовать указание в п. 75 Постановления на то, что само по себе несоответствие сделки законодательству или нарушение ею прав публично-правового образования не свидетельствует о том, что имеет место нарушение публичных интересов.
Обсуждая новую редакцию ст. 168 ГК РФ, нужно отдельно упомянуть об односторонних сделках.
Достаточно просто представить, что будет, если не дозволенную законом или договором одностороннюю сделку, например недопустимое заявление о зачете или не предусмотренный законом или договором односторонний отказ от договора, считать оспоримой по п. 1 ст. 168 ГК РФ. Неужели спустя год после того, как о такой сделке узнал или должен был узнать ее адресат (п. 2 ст. 181 ГК РФ) и не оспорил ее в суде, ее нельзя будет оспорить? И почему адресат такой сделки вообще должен ее оспаривать?
К счастью, положение исправляет п. 2 ст. 154 ГК РФ: односторонней считается сделка, для совершения которой в соответствии с законом, иными правовыми актами или соглашением сторон необходимо и достаточно выражения воли одной стороны. Поэтому, как указано в п. 51 Постановления, если односторонняя сделка совершена, когда законом, иным правовым актом или соглашением сторон ее совершение не предусмотрено или не соблюдены требования к ее совершению, то по общему правилу такая сделка не влечет юридических последствий, на которые она была направлена. При этом высшая судебная инстанция не указала на необходимость ее оспаривания. Можно заключить, что такая односторонняя сделка ничтожна.
В ходе реформирования гражданского законодательства ст. 169 ГК РФ была лишена конфискационной санкции и по задумке авторов реформы должна была в новом виде исполнить ту функцию, которой судебной практикой были наделены ст. 10 и 168 ГК РФ, т.е. стать основанием недействительности (вернее, даже ничтожности) сделки, если при ее совершении было допущено "злоупотребление правом" (были нарушены "добрые нравы"). Однако диспозиция ст. 169 ГК РФ осталась прежней, и судебная практика, как и раньше, продолжает относиться к ней с большой осторожностью, понимая под целью сделки, противной основам правопорядка или нравственности, нечто чрезвычайное, а не просто противоправное поведение, на случай которого отсутствует прямой законодательный запрет.
Этим объясняется и сохранение в п. 7 Постановления возможности признания сделки недействительной на основании ст. 10 и п. 1 или 2 ст. 168 ГК РФ как совершенной с нарушением запрета злоупотребления правом, и разъяснение, посвященное ст. 169 ГК РФ (п. 85 Постановления): оно дано в традиционном для судебной практики ключе <11>.
--------------------------------
<11> Ср. утратившее силу Постановление Пленума ВАС РФ от 10.04.2008 N 22 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации".
Интерес представляет разъяснение о мнимых сделках (п. 86 Постановления). Ранее бытовало мнение, что любое исполнение сделки означает, что она не мнимая. Однако тогда мы игнорируем тот факт, что исполнение вполне может оказаться совершенным лишь для вида.
Вероятно, поэтому высшая судебная инстанция указала, что формальное исполнение мнимой сделки, осуществленное ее сторонами для вида, не препятствует объявлению ее ничтожной.
Более того, разъяснено, что даже совершение сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании п. 1 ст. 170 ГК РФ. Возражение о том, что государственная регистрация перехода права всегда означает реальное исполнение, конечно же, является наивным в современных реалиях: совершение такого формального акта имеет большое значение, однако не может считаться бесспорно гарантирующим чистоту сделки. По крайней мере, это будет верным до коренной реформы системы государственной регистрации прав. Впрочем, такая реформа, означающая создание "трудно оспариваемого" реестра прав на недвижимость, сама по себе вряд ли будет удовлетворительной, поскольку будет означать долгую и дорогостоящую правовую экспертизу, что, безусловно, затруднит оборот недвижимых вещей и встретит недовольство бизнеса.
Пункт 87 Постановления воспроизводит давно принятый в судебной практике подход, согласно которому в связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка (а согласно п. 88 Постановления - и несколько сделок), которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно <12>.
--------------------------------
<12> См., напр.: Постановление Президиума ВАС РФ от 02.08.2005 N 2601/05 по делу N А01-1783-2004-11; Определение ВС РФ от 22.11.2011 N 23-В11-6.
В практике возникал вопрос о действительности сделок, совершенных юридическим лицом, не имеющим лицензии на занятие соответствующей деятельностью, после того, как указание на такое основание недействительности было исключено из ст. 173 ГК РФ.
Законодатель ответил на этот вопрос в п. 3 ст. 450.1 ГК РФ: в случае отсутствия у одной из сторон договора лицензии на осуществление деятельности или членства в саморегулируемой организации, необходимых для исполнения обязательства по договору, другая сторона вправе отказаться от договора (исполнения договора) и потребовать возмещения убытков.
Поэтому в п. 89 Постановления отмечено, что, если законом прямо не установлено иное, совершение сделки лицом, не имеющим лицензии на занятие соответствующей деятельностью, не влечет ее недействительности.
Получила разъяснение новая ст. 173.1 ГК РФ в той части, каким нормативным актом должно быть установлено требование о получении согласия третьего лица на совершение сделки, чтобы неполучение такого согласия давало право этому лицу оспорить сделку по данному основанию. Вопреки бытовавшему мнению, что речь может идти о любом нормативном правовом акте, в строгом соответствии с законом разъяснено, что сделка может быть признана недействительной по основанию, предусмотренному п. 1 ст. 173.1 ГК РФ, только тогда, когда получение согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления на ее совершение необходимо в силу указания федерального закона (п. 90 Постановления).
Если получение согласия на сделку необходимо в силу предписания нормативного правового акта, не являющегося законом, то по общему правилу последствием заключения сделки без согласия является возмещение соответствующему третьему лицу причиненных убытков (ст. 15 ГК РФ). Примечательно, что в юридическом сообществе высказывалось мнение, что такая сделка недействительна как противоречащая правовому акту в силу ст. 168 ГК РФ (т.е. ничтожна как нарушающая права третьего лица). Однако понятно, что это мнение расходится с логикой законодателя, который даже сделку, согласие на которую не было получено вопреки закону, считает оспоримой.
Разъяснения также коснулись сделок, совершенных под влиянием обмана, насилия и угрозы. Наверное, самым важным из них является указание на то, что закон не связывает оспаривание сделки на основании п. 1 и 2 ст. 179 ГК РФ с наличием уголовного производства по фактам применения насилия, угрозы или обмана. Обстоятельства применения насилия, угрозы или обмана могут подтверждаться по общим правилам о доказывании. К сожалению, долгое время существовала и противоположная практика, когда в отсутствие обвинительного приговора суда оспорить сделку по этим основаниям было затруднительно. Но ведь нужно понимать, что дело частно-публичного обвинения могло быть попросту не инициировано истцом: он не обязан добиваться уголовного преследования ответчика. Истец может и не желать уголовного преследования ответчика, однако намереваться вернуть свое имущество. Кроме того, прекращение уголовного преследования может иметь место в связи с процессуальными аспектами и т.п. (п. 99 Постановления).
Толкование высшей судебной инстанции получила и часто незаслуженно забываемая ст. 180 ГК РФ, посвященная недействительности части сделки (п. 100 Постановления) <13>.
--------------------------------
<13> О недействительности части сделки см.: Новицкая А.А. Недействительность части сделки: сравнительно-правовой анализ российского и немецкого правового регулирования // Вестник гражданского права. 2011. N 1. С. 4 - 51.
Существует мнение о том, что закон исходит из презумпции действительности остальных частей сделки при недействительности какой-либо ее части. Однако оно трудно соотносится со смыслом и буквой ст. 180 ГК РФ: остальные условия сохранят силу, лишь если можно предположить, что сделка была бы совершена без такой недействительной части.
В противном случае сторонам будет навязана судом сделка, которую они вовсе и не собирались совершать, что, конечно же, недопустимо.
Поэтому в Постановлении указано, что, признавая сделку недействительной в части, суд в решении приводит мотивы, исходя из которых им был сделан вывод о том, что сделка была бы совершена сторонами и без включения ее недействительной части. При этом со ссылкой на принцип свободы договора прямо указано, что признание судом недействительной части сделки не должно привести к тому, что сторонам будет навязан договор, который они не намеревались заключать. Поэтому этот вопрос также выносится судом на обсуждение сторон для того, чтобы они могли представить мотивированную позицию по нему.
В заключение этого краткого обзора правовых позиций высшей судебной инстанции нужно отметить, что они изложены в русле общего направления, заданного Концепцией развития гражданского законодательства: оценки заявлений сторон сделки и их поведения через призму принципа добросовестности и недопущения удовлетворения направленных на оспаривание сделок исков, предъявленных недобросовестными лицами, стремящимися избежать исполнения принятых на себя обязательств. Хочется верить, что рассмотренные разъяснения будут восприняты юридическим сообществом и помогут достичь определенной стабильности и предсказуемости в практике признания сделок недействительными и применения последствий их недействительности.
Читайте еще по этой теме:
- Условия признания сделки недействительной. Виды недействительных сделок
- К вопросу о защите лица, которое не знало о том, что приобретенная им вещь находится в залоге
Автор: М.А. Церковников