На страницах юридической литературы оживленно ведется дискуссия о соотношении понятий мер оперативного воздействия, способов обеспечения исполнения обязательств, самозащиты права. Возник также вопрос о природе самого действия по применению оперативной меры, самозащиты права. Главным образом является ли данное действие или даже бездействие сделкой?

Действия по удержанию имущества носят именно активный характер и осуществляются деятельностью, а не бездействием, как утверждает А.Н. Труба — один из тех, кто заинтересовался институтом удержания, а именно субъективным правом удержания и пределами его осуществления <1>. Должник узнает, что его имущество служит для удовлетворения интереса, т.е. воля ретентора (лица, применяющего удержание) до него доведена, а следовательно, правоотношение продолжается не по тому сценарию, который был запланирован в соглашении (договоре), если речь идет о договорном обязательстве.
———————————
<1> См.: Труба А.Н. Субъективное право удержания и пределы его осуществления: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2006. С. 15.

Современное понятие сделки состоит в том, что действие в ее основе должно быть направлено на возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей. Действия по удержанию, даже если они позже по решению суда окажутся неправомерными, направлены на изменение обязательства, лежащего в основе договора. Однако если действия по удержанию будут признаны судом неправомерными, то налицо недействительная сделка.

Удержание не порождает нового регулятивного обязательства, но структурно договорное обязательство изменяется, ведь имущество, которое должно быть передано, в действительности не передается, а у лица возникает право его не передавать.

Действия по удержанию возбуждают процесс формирования правового отношения, они вызывают акт проявления встречной воли другого лица. Если лицо не оспаривает правомерность действий по удержанию, значит, оно является правомерным.

Профессор В.В. Меркулов отмечает, что «смысл, значение термина сделки мы связываем с совершением действий, направленных на объективизацию воли участников договора, когда соглашение сторон вызывает необходимость совершения таких действий». При этом он утверждает, что в понятии «договор» ключевым является соглашение, а в понятии «сделка» ключевым является действие, поскольку действие, которое направлено на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, не всегда может быть реализовано <2>. Поэтому действия по удержанию подпадают под понятие односторонней сделки, которая, кстати, может и не породить гражданско-правовой результат. Например, само по себе завещание или доверенность, направленные на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, еще не обязательно повлечет какой-то результат. Например, может так получиться, что наследник откажется от наследства, т.е. право у него еще даже не возникнет, а соответственно, и правоотношения из завещания не будет. Таким образом, составление завещания как действие не означает появления результата. Конечно, подобные односторонние акты существенно отличаются от договоров, которые порождают обязательства и, значит, влекут возникновение прав и обязанностей.
———————————
<2> См.: Меркулов В.В. Договор в механизме регулирования товарно-денежных отношений. Рязань: РВШ МВД РФ, 1994. С. 12.

Действие есть акт проявления воли (выражения воли). В.В. Меркулов отмечает: «Сделки нет, пока воля не перешла из субъективного состояния в объективное, то есть пока ее содержание не воспринято другими лицами, к которым воля обращена» <3>. Концепция В.В. Меркулова в понятии сделки строится на том, что воля из субъективного состояния должна перейти в объективное, т.е. пока ее содержание не воспринято другими лицами, к которым воля обращена. Поэтому не имеет юридического значения твердо созревшее в «душе» намерение завещать имущество определенному лицу. Ретентор доносит свою волю до контрагента, следовательно, такое действие может характеризоваться как акт одностороннего волеизъявления, т.е. по существующему законодательству это не что иное, как односторонняя сделка. Другой вопрос, насколько оправданно существование понятия односторонней сделки. Профессор В.В. Меркулов предложил именовать их актами одностороннего волеизъявления, а сделками — действия, не направленные на возникновение прав и обязанностей, а «повлекшие их возникновение». На самом деле в ситуации удержания имущества длящегося волеизъявления нет. Лицо объявляет о применении удержания в тот момент, когда вещь должна быть возвращена, а ее не возвращают, тем самым контрагент узнает о намерениях ретентора.

Кроме того, удержание порождает новое правоотношение акцессорного содержания, в котором главную роль играет удерживаемое имущество. Удержание не изменяет договорного правоотношения. Стороны по-прежнему осуществляют те же права и несут те же обязанности, но возникает самостоятельное правоотношение по удержанию, которое призвано влиять на прежнюю юридическую связь сторон.
———————————
<3> Меркулов В.В. Указ. соч. С. 12.

А.Н. Труба пишет, что «удержание не может непосредственно и с неизбежностью повлечь исполнение обязательства». Повлечь исполнение лежащего в основе обязательства должны действия сторон. Действия по удержанию имущества с момента начала их осуществления порождают все признаки сделки, хоть и односторонней, даже если мы признаем эти действия по осуществлению права, а не сделкой.

Следует признать ошибочной позицию А.Н. Трубы, который не считает удержание сделкой по признаку «бездействия» ретентора. Вот его слова: «В ходе исследования установлен ряд признаков права удержания, не позволяющих квалифицировать действия по его осуществлению в качестве гражданско-правовой сделки. В частности, удержание осуществляется путем бездействия (неисполнение обязанности по возврату вещи), тогда как сделка есть действие. Воля кредитора на осуществление удержания выражается во времени продолжительно и не может быть сведена к одному конкретному моменту, что необходимо для определенного момента совершения сделки, гражданскому праву незнакомы сделки с длящимся волеизъявлением» <4>. Автор утверждает о длящемся волеизъявлении. Однако действия ретентора вполне сродни современному понятию односторонней сделки.
———————————
<4> Труба А.Н. Указ. соч. С. 15.

Другой вопрос в рамках этой дискуссии: насколько оправданно считать сделками действия в пределах уже существующего правоотношения? Нельзя отождествлять сделку с осуществлением права, которое тоже является дозволенной деятельностью, но различие между ними заключается в том, что сделка направлена на установление, изменение или прекращение правоотношений, а осуществление права остается в пределах уже действующих правоотношений. Возникает вопрос: действие по удержанию находится в рамках одного правоотношения или нет? Например, в предпринимательских отношениях удержать вещь можно независимо от правоотношения, в рамках которого стороны находятся в текущий момент. Значит, действия по удержанию: во-первых, могут осуществляться вне текущего правоотношения, а во-вторых, применение удержания не есть акт осуществления обязательства — это действие вне согласования воль сторон, оно и не направлено на осуществление обязательства. Кроме того, оно порождает новое акцессорное правоотношение, а следовательно, другие права, поскольку включается целый правовой механизм по поводу удержания вещи.

Таким образом, дозволенное действие по удержанию образует самостоятельное гражданско-правовое обязательство, а следовательно, является сделкой.

Автор: Южанин Н.В.
Источник: «Нотариус», 2008, №1