Недобросовестность, а также злоупотребление правом как виды поведения запрещены либо не приветствуются действующим российским законодательством. Их запрет можно считать правовым принципом. При этом, если понятие "злоупотребление правом" в общем виде определено в статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) как действие субъекта, обладающего каким-либо правом, исключительно в целях причинения вреда другому лицу, то термин "недобросовестность" в действующем законодательстве не раскрывается.
Полагаем, что злоупотребление правом как вид неправомерного поведения, правонарушения более серьезно, чем недобросовестность. Последняя не всегда наказуема. Для примера: монополистическая деятельность есть злоупотребление правом, а недобросовестная конкуренция является недобросовестностью.
Так, любая хозяйственная деятельность, направленная на монополизацию рынка, - это правонарушение, при недобросовестной конкуренции предпринимательская деятельность хозяйствующего субъекта сама по себе не подпадает под запрет, лицо несет ответственность, претерпевает неблагоприятные последствия лишь за те действия, которые содержат в себе признаки недобросовестной конкуренции. Кроме того, монополистическая деятельность - это не только административное правонарушение, но и в определенных случаях уголовное преступление, в то время как недобросовестная конкуренция преследуется лишь в административном порядке (Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях).
Недобросовестность при заключении
гражданско-правовых сделок
Стоит признать, что недобросовестность сторон при заключении гражданско-правовых сделок имеет значительное распространение. Практически в каждом споре, связанном с гражданско-правовым договором, поведение одной из сторон в ходе заключения, исполнения, прекращения сделки, осуществления процессуальных прав и обязанностей содержит в себе признаки недобросовестности.
Как отмечается высшей судебной инстанцией, поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только по обоснованному заявлению другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. При рассмотрении дела должны быть обсуждены обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении (статья 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, статья 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации) (пункт 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации (далее - ВС РФ) от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").
Согласно пункту 1 указанного Постановления добросовестность или недобросовестность оцениваются исходя из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.
В договорных правоотношениях для признания факта злоупотребления правом у обоих участников сделки должен быть установлен умысел (их сознательное, целенаправленное поведение) на причинение вреда иным лицам. Злоупотребление правом должно носить явный и очевидный характер, при котором не остается сомнений в истинной цели совершения сделки (см., например, Постановления Арбитражного суда Северо-Западного округа от 24.04.2019 по делу N А05-11973/2016, Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 22.06.2018 по делу N А11-1445/2015).
Отметим, что злоупотреблять правом может и одна сторона сделки в ущерб интересам другой.
Недобросовестность в правоотношениях может являться следствием зависимости одного лица от другого. При этом контролирующее лицо может действовать недобросовестно по отношению к зависимому лицу, также они совместно могут причинять вред третьим лицам.
В юридической литературе отмечается, что понятие "контроль" используется как синоним экономического господства над корпорацией, как обозначение реальной власти над деятельностью корпорации <1>.
--------------------------------
<1> Корпоративное право: Учебный курс: В 2 т. / Отв. ред. И.С. Шиткина. М.: Статут, 2018. Т. 2. С. 314.
В то же время понятия "контроль" и "влияние" могут быть разграничены. По мнению Л.Д. Эбралидзе, влияние не сводится к контролю, поскольку влияние может представлять собой не только контроль, позволяющий навязывать подконтрольному лицу решения, но и влияние в меньшей степени <2>.
--------------------------------
<2> Эбралидзе Л.Д. Аффилированные лица как правовой институт и правовое средство разрешения конфликта интересов в сфере предпринимательской деятельности: Дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2014. С. 81.
Кроме того, указывается, что зависимость юридических лиц друг от друга может проявляться в сверхвзаимовыгодном поведении в гражданском обороте, которое невозможно в процессе нормальной хозяйственной деятельности <3>.
--------------------------------
<3> Смирнов В.И., Меньшикова П.А. Особенности применения субординации требований кредиторов в процедуре банкротства // Арбитражный и гражданский процесс. 2020. N 3. С. 49 - 54.
Имеется обширная судебная практика, касающаяся недобросовестности при совершении сделок. При этом ущерб, как отмечено выше, может причиняться как контрагенту, так и самому юридическому лицу, интересы которого при совершении сделки представляют его участники либо аффилированные лица.
Так, в силу пункта 6 Постановления Пленума ВС РФ от 25.12.2018 N 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора", если сторона приняла от другой стороны полное или частичное исполнение по договору либо иным образом подтвердила действие договора, она не вправе недобросовестно ссылаться на то, что договор является незаключенным (пункт 3 статьи 432 ГК РФ).
В соответствии с пунктом 5 статьи 166 ГК РФ, пунктом 70 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" сделанное в любой форме заявление о недействительности (ничтожности, оспоримости) сделки и о применении последствий недействительности сделки (требование, предъявленное в суд, возражение ответчика против иска и т.п.) не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.
Следовательно, если сторона своим поведением подтвердила заключение и действительность договора, она лишается права недобросовестно ссылаться на незаключенность либо недействительность этого договора, в частности на несоблюдение требований о государственной регистрации сделки или перехода права. Данное положение, если иное не установлено законом, применимо и к возражениям относительно несоблюдения формы сделки или порядка ее совершения (Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 29.09.2020 N 49-КГ20-11-К6, 2-5320/2018).
Также недобросовестность может иметь место, когда в кредитных правоотношениях поручителями и должниками являются взаимозависимые лица. Их связь может быть как юридически формализованной (юридически закрепленная аффилированность по признаку вхождения в одну группу лиц или совместные действия на основе договора простого товарищества и т.д.), так и фактической (фактическая подконтрольность одному и тому же лицу либо фактическое участие независимых заемщика и поручителя (залогодателя) в проекте, который объективно нуждается в стороннем финансировании, и т.д.).
В свою очередь, банк при предоставлении кредита оценивает экономическое состояние заемщика и всех лиц, предоставивших обеспечение, что является стандартной банковской практикой. Поэтому само по себе получение кредитной организацией обеспечения не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в ее поведении. К тому же банк не должен заботиться о выгодности кредитной сделки для поручителя (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 08.04.2019 N 305-ЭС18-22264).
В то же время, если контрагент должника ненадлежащим образом исполняет свои обязательства, тем самым лишаясь по условиям договора определенной суммы вознаграждения, недобросовестности в действиях должника не усматривается, равно как и не нарушаются права его кредиторов (Определения Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 11.06.2020 N 305-ЭС19-18890(2), от 02.09.2019 N 304-ЭС19-11744, от 29.08.2019 N 305-ЭС19-10075).
Гражданское законодательство основывается на презумпции разумности и добросовестности действий участников гражданских правоотношений (статья 10 ГК РФ). В обычном обороте аффилированные юридические лица, действующие добросовестно и разумно, не имеют объективных причин взыскивать долги друг с друга, они стремятся погашать внутригрупповую задолженность. Внутри группы лиц сделки могут заключаться и исполняться без надлежащего юридического оформления (без соблюдения требований подпункта 1 пункта 1 статьи 161 ГК РФ). Если такие сделки наносят ущерб имуществу должника, а следовательно, интересам кредиторов, участник аффилированной группы обязан представить суду договор и платежные поручения; кроме того, должны быть раскрыты все существенные обстоятельства, касающиеся не только заключения и исполнения самой сделки, но и оснований дальнейшего внутригруппового перенаправления денежных потоков. Нежелание представить данные дополнительные доказательства в силу статей 9 и 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации должно рассматриваться исключительно как отказ от опровержения факта недобросовестности сделки, на котором настаивают кредиторы должника (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 28.03.2019 N 305-ЭС18-17629(2)).
Однако само по себе наличие договорных обязательств перед контрагентами еще не свидетельствует об отсутствии у юридического лица самостоятельности. У подконтрольного юридического лица должна отсутствовать автономия воли (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 07.11.2016 по делу N А40-199627/2015).
Любопытно, что понятие воли в рамках уголовного права и законодательства признается только за гражданином, физическим лицом. Также не упоминается о воле юридического лица в законодательстве об административных правонарушениях. В рамках же гражданского законодательства воля приобретает более широкое значение и распространяется в том числе на организации.
Как отмечается в судебной практике, составной частью интереса общества являются интересы его участников. В связи с этим ущерб интересам общества также имеет место, когда сделка хотя и не причиняет ущерб имуществу юридического лица, но не является разумно необходимой для хозяйствующего субъекта, совершена в интересах только части участников и причиняет неоправданный вред остальным участникам общества, которые не выражали согласия на ее совершение (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 22.10.2019 N 305-ЭС19-8916).
В данном примере допускается возможность причинения оправданного, разумного вреда в результате сделки участникам общества. И только по этому основанию (причинение вреда) сделка не может быть признана недействительной, вред должен быть неоправданным.
При этом сделка может быть признана недействительной и без наличия ущерба обществу, достаточно того, что она являлась крупной, не была одобрена и другая сторона сделки знала или заведомо должна была знать об этих обстоятельствах (пункт 18 Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах, утвержденного Президиумом ВС РФ 25 декабря 2019 года). То есть состав доказательств в данном случае является формальным, не требуется доказывать наступление вредных последствий.
Согласно пункту 23 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" существенно убыточной может быть признана сделка, совершенная на условиях, значительно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, в результате которой юридическое лицо стало более не в состоянии вести хозяйственную деятельность, приносившую ему ранее весомый доход.
Ущерб интересам общества и кредиторов могут причинять сделки с предпочтением.
Так, признание недействительными сделок, совершенных предполагаемым банкротом в пользу конкретного лица, обеспечивает защиту прав всех кредиторов в ситуации, когда один кредитор получает больше, чем ему причитается по правилам законодательства о несостоятельности, при этом уменьшается конкурсная масса и иные кредиторы получают меньше причитающегося им.
В то же время, если один из кредиторов является профессиональным участником финансового рынка, это не означает само по себе, что сделки, совершенные им с должником, автоматически должны признаваться недействительными (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 26.08.2019 N 305-ЭС16-11128).
Установление недобросовестности в действиях лица должно приводить к привлечению его к ответственности.
Например, к ответственности за недобросовестное поведение может быть привлечен застройщик в отношениях долевого строительства жилья.
В соответствии с частью 2 статьи 9 Федерального закона от 30.12.2004 N 214-ФЗ "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" с застройщика могут быть взысканы проценты за пользование денежными средствами за действительные убытки кредитора. Также с застройщика могут быть взысканы убытки, рассчитанные по абстрактному методу за будущие потери кредитора.
Как отмечается в судебной практике, данные виды ответственности призваны компенсировать разные потери кредитора, не пересекаются между собой и в силу принципа полного возмещения убытков (восстановительного характера гражданско-правовой ответственности) указанные проценты и убытки должны взыскиваться наряду друг с другом (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 22.09.2020 N 305-ЭС20-4649).
Недобросовестность участников правоотношений, степень их ответственности устанавливаются судами также с учетом нынешних санитарно-эпидемиологических ограничений.
В силу части 3 статьи 401 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. К таким обстоятельствам не относятся, в частности, нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств.
В соответствии с Обзором по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19), N 1, утвержденным Президиумом ВС РФ 21 апреля 2020 года, признание распространения новой коронавирусной инфекции обстоятельством непреодолимой силы не может быть универсальным для всех категорий должников независимо от типа их деятельности, условий ее осуществления, в том числе региона, в котором действует организация, в силу чего существование обстоятельств непреодолимой силы должно быть установлено с учетом обстоятельств конкретного дела (в том числе срока исполнения обязательства, характера неисполненного обязательства, разумности и добросовестности действий должника и т.д.).
В том же Обзоре разъяснено, что для освобождения от ответственности за неисполнение своих обязательств среди прочего сторона должна доказать: 1) наличие причинно-следственной связи между возникшими обстоятельствами непреодолимой силы и невозможностью либо задержкой исполнения обязательств; 2) добросовестное принятие стороной разумно ожидаемых мер для предотвращения (минимизации) возможных рисков.
В конкретном примере указано, что сторона должна сообщить суду о противоэпидемических мерах, принятых на территории действия договора (в том числе на территории иностранного государства), а также о конкретных действиях, предпринятых ею для минимизации риска. О наступлении обстоятельств непреодолимой силы должно быть заблаговременно сообщено контрагенту (решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 12.10.2020 по делу N А56-65237/2020).
По мнению суда, в случае ненадлежащего исполнения обязательства недостаточна ссылка должника на последствия пандемии коронавируса. Он должен представить доказательства своего сложного финансового положения, а именно: справки о состоянии счетов, свидетельствующие об отсутствии денежных средств на этих счетах, документы бухгалтерской отчетности, характеризующие финансовое состояние, в частности динамику и состояние дебиторской и кредиторской задолженности, степень ликвидности активов, выполнение плана по прибыли предприятия (Определение Арбитражного суда Смоленской области от 08.10.2020 по делу N А62-4766-78/2014).
Недобросовестными являются действия, в результате которых юридическое лицо заведомо оказывается в тяжелом финансовом положении и впоследствии признается банкротом.
Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлениях от 22.07.2002 N 14-П, от 19.12.2005 N 12-П, процедуры банкротства носят публично-правовой характер. В реестр требований кредиторов недопустимо включать необоснованные требования, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников).
К банкротству юридического лица могут привести недобросовестные действия как его участника (участников), так и аффилированных лиц.
В соответствии с судебной практикой гражданско-правовые отношения между компанией и ее участниками и корпоративные отношения должны разграничиваться. Так, зачастую для удобства самих участников под гражданско-правовыми договорами скрываются отношения, имеющие исключительно корпоративную природу. Судам необходимо изучать поведение участников договора в период, предшествующий банкротству. Возможны ситуации, когда вместо использования процедуры увеличения уставного капитала участник принимает решение скрыть собственные управленческие ошибки в ущерб интересам кредиторов путем предоставления займа (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 06.07.2017 N 308-ЭС17-1556(2)).
Установление взаимосвязи между лицом и банкротом позволяет дать надлежащую оценку добросовестности действий данного лица. При этом зависимость банкрота от другого лица устанавливается по критериям аффилированности и группы лиц в соответствии с антимонопольным законодательством (Определение ВС РФ от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056(6)).
В судебной практике отмечается, что как злоупотребление правом при заключении сделки можно расценить вхождение ее участников в состав одной взаимозависимой и аффилированной группы лиц, которые по смыслу Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" способны оказывать взаимное влияние как на финансово-хозяйственную деятельность (в том числе и самого должника), так и на процессуальное поведение друг друга в ходе дела о банкротстве (Определение Арбитражного суда Оренбургской области от 13.02.2018 по делу N А47-8501/2017).
В то же время само по себе наличие аффилированности еще не подтверждает то обстоятельство, что контролирующий деятельность организации кредитор действует в ходе процедуры банкротства недобросовестно (Определение ВС РФ от 24.01.2017 N 306-ЭС16-20056(2,5)).
Фактор аффилированности негативно сказывается на способности юридического лица самостоятельно заключать гражданско-правовые сделки.
В частности, договоры следует признавать недействительными, если их стороны преследовали единую противоправную цель, заключающуюся в необоснованном наращивании кредиторской задолженности, стимулировании наступления признаков несостоятельности (банкротства) у должника, получении необоснованного контроля над процедурой банкротства, необоснованном получении части имущества должника и причинении таким образом ущерба добросовестным конкурсным кредиторам (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 28.08.2018 по делу N А47-8501/2017).
Недобросовестность также может выражаться в предоставлении займов юридическому лицу, находящемуся в тяжелом финансовом положении, в целях последующего выведения из него активов. В случае оспаривания третьим лицом сделки займа с организацией, впоследствии оказавшейся в состоянии банкротства, заимодавец должен раскрыть разумные экономические мотивы выбора конструкции займа, привлечения займа именно от аффилированного лица, предоставления финансирования на нерыночных условиях и т.д. (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 06.07.2017 N 308-ЭС17-1556(2)).
Недобросовестным может быть и поведение должника в ходе потребительского банкротства. Однако в настоящее время ограничена возможность изъятия у банкрота-гражданина жилого помещения в связи с признанием его роскошным.
Как указано в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 14.05.2012 N 11-П, имущественный (исполнительский) иммунитет в отношении жилых помещений, установленный положением абзаца 2 части 1 статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, предназначен не для того, чтобы в любом случае сохранить за гражданином-должником принадлежащее ему на праве собственности жилое помещение, а для того, чтобы, не допуская нарушения самого существа конституционного права на жилище и умаления человеческого достоинства, гарантировать гражданину-должнику и членам его семьи уровень обеспеченности жильем, необходимый для нормального существования (абзац 1 пункта 4 мотивировочной части Постановления).
Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации для начала необходимо предусмотреть критерии отнесения жилого помещения к роскошному в федеральном законодательстве. До настоящего времени такое регулирование федеральным законодателем не установлено, правила обмена роскошного жилья на необходимое не выработаны, критерии определения того и другого не закреплены.
Также отмечается, что изъятие жилого помещения характеризуется высокой степенью социальной уязвимости людей (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 29.10.2020 N 309-ЭС20-10004).
Недобросовестность во внутрикорпоративных правоотношениях
Недобросовестность может проявляться и во внутрикорпоративных правоотношениях. Одним из видов внутрикорпоративных споров является исключение участника из общества.
Как следует из судебной практики, исключение участника из общества является исключительной, крайней мерой, связанной с лишением права на долю участия в обществе, и может применяться лишь тогда, когда последствия действий участника могут быть устранены лишь путем лишения нарушителя возможности участвовать в управлении обществом (Определение ВС РФ от 17.09.2019 N 305-ЭС19-14784).
Исключение участника из общества применяется судом 1) при грубом нарушении участником (акционером) общества своих обязанностей 2) либо его поведении, которое делает невозможной или затрудняет деятельность общества (Определение ВС РФ от 25.06.2019 N 308-ЭС19-8820). Данная мера направлена на защиту добросовестных участников (акционеров) общества, устранение препятствий к осуществлению нормальной деятельности общества (Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.02.2018 по делу N А71-15959/2016).
Наличие корпоративного конфликта присуще любому спору об исключении участника из общества, именно за его разрешением и обращаются в суд спорящие стороны, в связи с этим недопустим отказ судов рассматривать такой спор по существу со ссылкой на наличие корпоративного конфликта.
Равенство положения между сторонами корпоративного конфликта также не является основанием для отказа в иске об исключении участника из общества.
По делам об исключении участников, где предъявлено встречное требование об исключении истца, в том числе если доли между двумя участниками распределены равным образом, судам необходимо оценивать наличие оснований для исключения в отношении каждого из участников спора в соответствии с абзацем 4 пункта 1 статьи 67 ГК РФ (пункт 7 Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах, утвержденного Президиумом ВС РФ 25 декабря 2019 года).
Кроме того, судами отмечается, что взаимные требования об исключении из общества заявляются в суде в случае утраты участниками единой цели при осуществлении хозяйственной деятельности и попытки за счет интересов другого участника разрешить внутрикорпоративный конфликт. В данной ситуации стороны не стремятся пресечь действия по причинению вреда юридическому лицу.
При равенстве долей и добросовестности участников суд должен поставить на обсуждение вопрос о принятии ими решения о ликвидации общества либо принятии одним из них решения о выходе из общества в соответствии с законом и учредительными документами юридического лица (Определения ВС РФ от 25.02.2020 N 303-ЭС19-28215, Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 08.10.2014 N 306-ЭС14-14, Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 26.01.2016 по делу N А26-1621/2015).
Ответственность руководителя и иных лиц за доведение юридического лица до состояния банкротства
К ответственности за доведение юридического лица до состояния банкротства могут быть привлечены как руководитель, так и иные контролирующие его деятельность лица.
Согласно судебной практике выделяются внутренние и внешние обязательства юридического лица как участника имущественного оборота перед другими контрагентами. Учредители, участники, акционеры хозяйственного общества, составляющие в совокупности высший орган его управления (общее собрание), ответственны за эффективную деятельность общества, несут определенный риск наступления негативных последствий, вызванных неэффективным управлением юридическим лицом (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 28.08.2018 по делу N А47-8501/2017).
Так, руководитель должника не должен скрывать от кредиторов информацию о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица, принимать дополнительные долговые реестровые обязательства в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие. Добросовестный и разумный руководитель в рамках стандартной управленческой практики должен объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", и обратиться в суд с заявлением о банкротстве. Если же руководитель, несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил максимальные усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, то такой руководитель с учетом общеправовых принципов освобождается от ответственности на тот период, пока выполнение плана является разумным (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 03.08.2020 по делу N А60-35727/2016).
В силу пункта 6 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" номинальный руководитель, формально, но не фактически управляющий юридическим лицом, передавая управление либо принятие ключевых решений другому лицу (фактическому руководителю), не теряет возможности управления юридическим лицом и не освобождается от ответственности за доведение юридического лица до банкротства.
Отмечается, что лицо, осуществляющее полномочия единоличного исполнительного органа, вправе не выполнять указания общего собрания акционеров, если это принесет вред интересам общества. Наличие таких указаний не освобождает руководителя от обязанности действовать добросовестно в интересах общества (пункт 3 статьи 53 ГК РФ).
Недопустима ссылка единоличного исполнительного органа на то, что он просто исполняет решение общего собрания, как на основание освобождения его от ответственности за убытки, причиненные обществу, поскольку частью его обязанностей является оценка выгодности тех или иных действий для общества на предмет причинения вреда. Такой подход не позволит единоличному исполнительному органу избежать ответственности, переложив вопросы на рассмотрение коллективного органа управления обществом (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 17.09.2019 N 305-ЭС19-8975).
Также вина руководителя презюмируется, если он не передает арбитражному управляющему финансовую и иную документацию должника, чем затрудняет проведение процедуры банкротства. Смысл этой презумпции состоит в том, что руководитель, уничтожая, искажая или производя иные манипуляции с документацией, скрывает данные о хозяйственной деятельности должника. Целью таких действий, скорее всего, является лишение арбитражного управляющего и конкурсных кредиторов возможности установить факты недобросовестного осуществления руководителем или иными контролирующими лицами своих обязанностей по отношению к должнику. Кроме того, отсутствие определенного вида документации затрудняет наполнение конкурсной массы, например, посредством взыскания дебиторской задолженности, возврата незаконно отчужденного имущества.
Но передача документации может быть невозможной ввиду объективных факторов, находящихся вне сферы контроля директора. В частности, подобная объективная невозможность исполнения руководителем обязанности по передаче арбитражному управляющему документации должника возникает в случае ее изъятия правоохранительными органами (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 30.09.2019 N 305-ЭС19-10079).
Таким образом, недобросовестность руководителя не всегда очевидна.
Руководитель должника обязан передать материальные ценности организации как при освобождении его от должности, так и в ходе процедуры банкротства (пункт 3 статьи 53 ГК РФ, абзац 2 пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве).
Если бывший руководитель должника уклоняется от участия в передаче конкурсному управляющему имущества, создает препятствия в доступе к такому имуществу, удерживая ключи от кассы, сейфа, склада должника и т.п., в суд может быть предъявлен иск о понуждении к передаче имущества (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 12.10.2020 N 302-ЭС20-10575).
Ответственность руководителя юридического лица может быть уменьшена в связи с его тяжелым материальным положением или неопытностью в делах руководителя, тяжелой болезнью, выполнением в должности директора иных трудовых функций по предыдущему месту работы. Поскольку ответственность руководителя за доведение юридического лица до банкротства является гражданско-правовой, необходимо доказать причинение в результате действий вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинно-следственную связь между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом, вину причинителя вреда (Постановления Арбитражного суда Уральского округа от 25.07.2019 по делу N А50-20911/2015 и от 24.04.2018 по делу N А60-52633/2015, Определение Арбитражного суда Свердловской области от 17.02.2020 по делу N А60-35727/2016).
Теперь остановимся на ответственности лиц, контролирующих деятельность должника. Контроль в данном случае тесно связан с аффилированностью.
Согласно судебной практике аффилированность лиц может проистекать из родственных отношений, а также являться фактической. Кроме того, юридическая аффилированность может быть подтверждена через принадлежность сторон к одной группе лиц (в частности, посредством нахождения в органах управления юридического лица) (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 28.09.2020 N 310-ЭС20-7837).
Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.). Суд должен установить, насколько значительным было влияние такого лица (лиц) на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника.
Неправомерные действия (бездействие) контролирующего деятельность должника лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласовании, заключении или одобрении сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом (фирмой-однодневкой и т.п.), даче указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначении на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создании и поддержании такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.
В то же время согласно судебной практике последняя сделка должника, совершенная контролирующим лицом, не может быть признана единственной предпосылкой банкротства юридического лица. Суду надлежит исследовать совокупность сделок и других операций, совершенных под влиянием контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц), способствовавших возникновению кризисной ситуации, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 03.08.2020 по делу N А60-35727/2016). По всей видимости, в данном случае правоприменитель разграничивает объективное банкротство и искусственное либо фиктивное.
Как отмечается в юридической литературе, фактически контролирующие деятельность должника лица должны раскрыть информацию о себе <4>.
--------------------------------
<4> Емалтынов А.Р. Процессуальные аспекты уменьшения размера субсидиарной ответственности в связи с раскрытием информации о контролирующих лицах // Арбитражный и гражданский процесс. 2020. N 5. С. 46.
Однако такие лица обычно не раскрывают свой статус, скрывают свою возможность оказывать влияние на должника. При отсутствии прямых доказательств суды должны анализировать поведение привлекаемого к ответственности лица и должника. О подконтрольности свидетельствует синхронность действий названных субъектов при отсутствии на то объективных экономических причин. Данные действия противоречат экономическим интересам должника и одновременно ведут к существенному приросту имущества лица, привлекаемого к ответственности. Они не могли иметь место ни при каких иных обстоятельствах, кроме как при наличии подчиненности одного другому и т.д. (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 15.02.2018 N 302-ЭС14-1472(4,5,7)).
В результате действий контролирующего лица может происходить увеличение имущества не только у него самого, но и у других субъектов, в пользу которых он действует.
Как указано в пункте 22 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", в целях квалификации действий контролирующих должника лиц как совместных могут быть учтены согласованность, скоординированность и направленность этих действий на реализацию общего для всех намерения, то есть может быть принято во внимание соучастие в любой форме, в том числе соисполнительство, пособничество и т.д. Пока не доказано иное, предполагается, что являются совместными действия нескольких контролирующих лиц, аффилированных между собой.
Если общество не исполнило обязательства в результате недобросовестных или неразумных действий лиц, ответственных за принятие им решений, по заявлению кредитора на таких лиц может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам этого общества.
При этом отсутствия отчетности, расчетов в течение длительного времени недостаточно для привлечения к такой ответственности. Необходимо доказать, что в результате неразумных, недобросовестных действий (бездействия) общество стало неспособным исполнять обязательства перед кредиторами, то есть фактически было доведено до банкротства.
Привлечение к ответственности контролирующих должника лиц производится в целях восстановления нарушенных прав кредиторов. Здесь также необходимо учитывать сущность конструкции юридического лица, его имущественную обособленность (пункт 1 статьи 48 ГК РФ), самостоятельную ответственность (статья 56 ГК РФ), наличие у органов управления юридического лица широкой свободы при принятии (согласовании) деловых решений (пункт 1 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве") (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 30.01.2020 N 306-ЭС19-18285).
Согласно позиции, изложенной в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 06.08.2018 N 308-ЭС17-6757(2,3), иск о привлечении к субсидиарной ответственности лиц, контролирующих деятельность должника, является групповым косвенным иском, поскольку предъявляется в интересах сообщества кредиторов, в том числе в целях возмещения причиненного им вреда.
Имущественные интересы сообщества кредиторов несостоятельного лица противопоставляются интересам контрагента (выгодоприобретателя) по оспариваемой сделке. Такая сделка должна нарушать баланс интересов названного сообщества кредиторов и контрагента (выгодоприобретателя), в результате чего последний получает то, на что справедливо рассчитывали первые (Определения Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 03.08.2020 N 306-ЭС20-2155, от 26.08.2020 N 305-ЭС20-5613).
В соответствии с судебной практикой требование о привлечении к ответственности лиц, контролирующих деятельность должника, в материально-правовом смысле является исключительно средством защиты кредиторов. А в размер субсидиарной ответственности не включаются требования, принадлежащие ответчику либо заинтересованным по отношению к нему лицам (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 28.09.2020 N 310-ЭС20-7837).
Процессуальные вопросы
Недобросовестность в процессуальной сфере может проявляться, например, при подаче заявлений о выдаче судебных приказов.
Так, арбитражные суды вправе рассматривать дела в порядке приказного производства, то есть выдавать судебные приказы (глава 29.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации). При этом в выдаче судебного приказа должно быть отказано при наличии как признаков спора о праве (статья 229.4 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), так и сомнений в бесспорном характере заявленных требований.
Наличие признаков спора о праве в каждом конкретном деле устанавливается судьей, рассматривающим заявление о вынесении (выдаче) судебного приказа, который при наличии сомнений в бесспорном характере заявленных требований отказывает в принятии заявления, что не лишает заявителя права предъявить данное требование в порядке искового производства.
В частности, спорными в порядке приказного производства признаются требования, заявленные с целью совершения незаконных финансовых операций (пункт 2 Обзора по отдельным вопросам судебной практики, связанным с принятием судами мер противодействия незаконным финансовым операциям, утвержденного Президиумом ВС РФ 8 июля 2020 года).
В процессуальной сфере в случае невозможности единовременного исполнения судебного акта применяется отсрочка или рассрочка его исполнения. При этом баланс прав и законных интересов взыскателей и должников должен обеспечиваться таким образом, чтобы установленный порядок исполнения решения суда отвечал требованиям справедливости, соразмерности и не затрагивал существа гарантированных прав лиц, участвующих в исполнительном производстве, в том числе права взыскателя на исполнение судебного акта в разумный срок.
В свою очередь, у взыскателя имеется возможность принятия различных мер по обеспечению исполнения судебного акта. Тем самым достигается необходимый баланс между интересами участников спорных правоотношений (Определение Арбитражного суда Смоленской области от 08.10.2020 по делу N А62-4766-78/2014).
Недобросовестность лица по исполнению судебного акта может привести к взысканию с него в пользу кредитора судебной неустойки за неисполнение обязательства в натуре. Данный вопрос также может быть отнесен к процессуальным, поскольку взыскание судебной неустойки возможно лишь после вступления в законную силу решения суда.
Согласно практике судебная неустойка, в отличие от классической, несет в себе публично-правовую составляющую, поскольку она является мерой ответственности на случай неисполнения судебного акта, устанавливаемой судом в целях дополнительного воздействия на должника. Соразмерность судебной неустойки, в отличие от соразмерности, оцениваемой при снижении неустойки по правилам статьи 333 ГК РФ, определяется исходя из степени сопротивления должника исполнению обязательства и, соответственно, присуждается в целях преодоления этого сопротивления и побуждения к исполнению (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 05.06.2018 N 305-ЭС15-9591).
Отмечается, что судебная неустойка является составной частью отношений по исполнению судебного акта (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 19.10.2018 N 303-ЭС18-9206).
В судах общей юрисдикции при подаче заявления о присуждении судебной неустойки государственная пошлина не уплачивается, поскольку данное заявление подлежит рассмотрению по правилам, установленным статьей 203 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (об отсрочке или рассрочке исполнения решения суда, изменении способа и порядка исполнения решения суда), не предполагающей уплаты государственной пошлины (Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 06.03.2018 N 70-КГ17-20).
В процессуальной сфере имеют место случаи, когда в целях принятия мотивированного решения суды привлекают к участию в деле экспертов, специалистов, ставя перед ними вопросы, не требующие специальных технических и тому подобных познаний.
Неплатежеспособность должника, добросовестность, разумность, злоупотребление, вина являются юридическими категориями, вопросами права. Такие вопросы не могут быть поставлены на разрешение перед экспертом (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 28.09.2020 N 310-ЭС20-7837).
Процессуальным является вопрос о взыскании судебных издержек, по которому также возникают споры.
Как указано в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 03.06.2019 N 305-ЭС14-7285, закон не запрещает в целях оплаты услуг представителя по судебному делу брать заем (кредит). По этому основанию во взыскании судебных издержек стороне не может быть отказано.
Судебные издержки, связанные с оплатой услуг представителей, подтверждаются соглашением сторон об оказании юридических услуг; документом, фиксирующим факт выполнения услуг; документом, подтверждающим факт передачи заказчиком денежных средств исполнителю услуг.
В настоящее время прослеживается тенденция разрешения споров с применением медиации. В то же время отмечается, что по смыслу статьи 65.2 ГК РФ корпорация в лице соответствующего органа и присоединившиеся к иску участники не имеют права без согласия участника, предъявившего иск, заключить мировое соглашение и соглашение по фактическим обстоятельствам. Обратившийся в суд с требованием участник корпорации в случае присоединения к иску иных участников также не имеет права совершать указанные действия без согласия всех таких участников (пункт 32 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").
В процессуальном порядке решение суда может пересматриваться полностью или в части по новым или вновь открывшимся обстоятельствам.
При этом, отменяя судебный акт частично по новым или вновь открывшимся обстоятельствам, арбитражный суд не может произвольно определять пределы нового рассмотрения дела (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 24.11.2016 N 2571-О), поскольку в неотмененной части этот судебный акт сохраняет свою законную силу и пересмотру не подлежит. Пределы разбирательства определяются самим заявителем при подаче требования о пересмотре решения в той или иной части в случае его удовлетворения судом.
К процессуальным можно отнести вопрос об оспаривании иностранного судебного решения. При разрешении таких дел суду следует учитывать нормы как национального (глава 31, часть 9 статьи 245.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), так и международного права (например, Соглашение стран СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, от 20.03.1992, Конвенция о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений по гражданским и торговым делам (заключенная в Гааге 2 июля 2019 года), Регламент N 1215/2012 Европейского парламента и Совета Европейского союза "О юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и коммерческим делам" от 12.12.2012).
В случае несогласия одной из сторон с признанием и принудительным исполнением иностранного судебного решения такое дело должно рассматриваться в полной судебной процедуре, что гарантирует защиту граждан, юридических лиц, обладающих национальностью государства исполнения, со стороны этого государства (в отличие от ускоренных, несостязательных, непубличных судебных процедур). Доказательства сторон, их доводы должны рассматриваться судом, и выводы суда по поводу субъективных прав сторон должны формулироваться по итогам полноценного (состязательного) судебного разбирательства.
Как указал Конституционный Суд Российской Федерации, в процессе должны выясняться все обстоятельства о времени, когда заинтересованному лицу стало известно о нарушении его прав и законных интересов (в данном случае о полном иностранном судебном акте), что вне полноценной судебной процедуры невозможно (Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 23.04.2020 N 836-О, от 02.12.2013 N 1908-О).
В случае пропуска срока на оспаривание иностранного судебного решения в удовлетворении такого заявления должно быть отказано по итогам судебного заседания. Учитывается срок, когда стороны получили возможность ознакомиться с полным текстом вступившего в законную силу иностранного судебного (арбитражного) акта, направить его для перевода с целью предъявления для принудительного исполнения (заявления возражений против признания) в иностранном государстве (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 15.10.2020 N 305-ЭС20-4952).
В процессуальной сфере обсуждался вопрос о подсудности споров о признании наследниками прав на управление обществом.
Как отмечается высшей судебной инстанцией, корпоративные права (права участия в управлении делами общества) не наследуются (Определение ВС РФ от 18.10.2019 N 303-ЭС19-17609).
Также требование наследника о получении действительной стоимости доли в уставном капитале общества, входящей в состав наследственного имущества, не является спором, возникающим из наследственных правоотношений, и в связи с этим данное требование подлежит рассмотрению арбитражным судом (Определение ВС РФ от 09.11.2018 N 305-ЭС18-17596).
В практике имел место вопрос о подсудности споров о защите деловой репутации арбитражным судам либо судам общей юрисдикции.
В силу пункта 1 Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 16 марта 2016 года, споры о защите деловой репутации рассматриваются арбитражными судами независимо от статуса участников правоотношений, если спор носит экономический характер, то есть защищается деловая репутация именно в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.
При этом определение понятия "иная экономическая деятельность" в нормативных актах отсутствует.
Однако термин "экономика" имеет различные научные толкования, большинство из которых объединяет единая концепция: экономикой является деятельность общества, связанная с производством, распределением, обменом, потреблением ресурсов и благ.
В связи с этим экономической деятельностью принято считать взаимосвязанную совокупность процессов (в число которых входит и предпринимательская деятельность), возникающих в результате указанной выше деятельности общества, целью которой является получение максимального положительного результата при потреблении ресурсов и благ при одновременном стремлении минимизировать влияние факторов, которые могут оказать негативный эффект.
С учетом этого и производится разделение законодателем экономической и предпринимательской деятельности в Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 16.09.2020 N 305-ЭС20-4513).
Недобросовестность возможна и при заявлении участником спора ходатайства о прекращении производства по делу. Согласно судебной практике, если ответчик недобросовестно заявляет ходатайства о прекращении производства по делу не на предварительной, а на последующих стадиях судебного разбирательства (непосредственно перед вынесением решения, в суде апелляционной инстанции), нарушение правил подведомственности спора арбитражному суду само по себе не влечет отмену судебного акта (Определение ВС РФ от 09.11.2018 N 305-ЭС18-17596, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 11.07.2018 по делу N А40-189297/2016).
В таком случае считается, что заявитель, обратившись в арбитражный суд с нарушением правил подведомственности, самостоятельно распорядился своими процессуальными правами. Арбитражным судом обеспечена реализация его права на судебную защиту. Нарушение правил подведомственности здесь не привело к принятию неправильного решения.
Также согласно правовой позиции Европейского суда по правам человека, выраженной в Постановлении от 23.07.2009 по делу "Сутяжник" против Российской Федерации", одним из основных аспектов верховенства права является принцип правовой определенности, который, в частности, требует, чтобы после окончательного разрешения судами вопроса их решение не ставилось под сомнение. Правовая определенность предполагает, что ни одна сторона не вправе требовать пересмотра окончательного и имеющего обязательную силу решения исключительно с целью нового слушания дела и вынесения нового решения (Определение ВС РФ от 23.11.2018 N 305-ЭС18-19292).
В судебной практике отмечается, что производство по заявлению о процессуальном правопреемстве не может быть прекращено лишь в связи с записью о ликвидации должника-банкрота в Едином государственном реестре юридических лиц, в этом случае ограничивается право на устранение судебных ошибок и на судебную защиту (Определения Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 02.09.2020 N 302-ЭС20-9010(1,2) и от 21.10.2019 N 308-ЭС19-12135).
В то же время в случае ликвидации одной из сторон сделки спор о признании такой сделки недействительной подлежит прекращению судом. Данное правило основано на объективной невозможности рассмотрения иска в ситуации, когда надлежащий ответчик утратил правоспособность и по этой причине не может защищаться против предъявленного требования (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 28.05.2019 N 302-ЭС18-8995(2)).
В процессуальной сфере письма, издаваемые органами государственной власти, не могут носить нормативного правового характера, регулировать правоотношения, содержать общеобязательные правила. По конкретному делу Федеральная антимонопольная служба не могла раскрывать в своем письме содержание понятия "обеспечение жизнедеятельности населения в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях". Это письмо, как отметил суд, основано на выборочном анализе действовавшего на день его принятия законодательства и не может оказывать регулирующее воздействие на отношения, подпадающие под действие Федерального закона "О защите конкуренции" (решение ВС РФ от 21.10.2019 N АКПИ19-662 "О признании не действующим со дня принятия письма ФАС РФ от 31.05.2011 N ИА/16692 "О разъяснении пункта 1 части 1 статьи 19 Федерального закона от 26.07.2006 N 135-ФЗ "О защите конкуренции").
Антимонопольные споры
В данном разделе хотелось бы остановиться на недобросовестных сделках, совершаемых хозяйствующими субъектами с органами публичной власти.
Так, недобросовестным является дробление одного гражданско-правового договора на несколько мелких сделок с целью обхода конкурсных процедур с муниципальным заказчиком. Как указывается судом, в данном случае возможно приобретение незаконных имущественных выгод (Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 08.08.2019 по делу N А65-33341/2018).
Следовательно, если хозяйствующий субъект заключает с органом публичной власти несколько мелких сделок, чтобы избежать процедуры проведения торгов, такая совокупность мелких сделок должна рассматриваться в качестве единой в целях применения антимонопольного законодательства.
В то же время если орган публичной власти не публикует извещение о предоставлении в аренду земельного участка, это еще не свидетельствует о заключении антиконкурентного соглашения между ним и арендатором земельного участка, равно как и о совершении ими согласованных действий, ограничивающих конкуренцию (решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 11.10.2019 по делу N А65-41325/2018).
При рассмотрении антимонопольных споров в судебной практике (Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 29.11.2018 и Определение ВС РФ от 25.03.2019 N 306-ЭС19-2083 по делу N А65-30870/2017) обращается внимание на то, что само по себе установление разных цен не указывает на наличие соглашения или согласованных действий между органами публичной власти и хозяйствующими субъектами. Антимонопольный орган должен конкретизировать, в чем именно заключалась согласованность действий между органом публичной власти и хозяйствующим субъектом и на достижение каких целей эти действия были направлены. Кроме того, имеет значение, является ли положение хозяйствующего субъекта на рынке товара доминирующим, от чего зависит его возможность устанавливать различные цены на один и тот же вид товара.
Разные цены на один и тот же товар могут вводиться исходя из объективных экономических условий. При этом участники отношений могут, но не обязаны приводить доказательства экономической составляющей формирования цены.
В заключение отметим, что, по мнению представителей антимонопольных органов, изложенному в юридической литературе <5>, признаки согласованных действий, перечисленные в статье 8 Федерального закона от 26.07.2006 N 135-ФЗ "О защите конкуренции", распространяются только на действия хозяйствующих субъектов, согласованные между собой. На наш взгляд, такое понимание может привести к ограничению возможности привлечения к ответственности органов публичной власти и хозяйствующих субъектов за совершение между ними согласованных действий.
--------------------------------
<5> Конкурентное право: Учебник / Отв. ред. С.А. Пузыревский. М., 2014. С. 102; Научно-практический комментарий к Федеральному закону "О защите конкуренции" / Отв. ред. И.Ю. Артемьев. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2016 (комментарий к статье 16). С. 398 - 401.
Читайте ещё по этой теме:
- Злоупотребление правом как основание признания сделки недействительной
- Обход преимущественного права покупки
- Когда искусственное дробление бизнеса становится налоговым преступлением
Автор: Шайхеев Т.И.