Практика применения ст. 179 ГК РФ: угроза, обман, кабальность

В российской правовой системе сделки, заключенные под влиянием насилия, угрозы или обмана, по общему правилу оспоримы и действительны до того момента, пока суд не установит обратное.

В ст. 179 ГК РФ закреплены три состава недействительности сделок:

• сделки, совершенные под влиянием насилия или угрозы;
• сделки, совершенные под влиянием обмана;
• кабальные сделки.

Несмотря на то что суды редко применяют эту статью, накопившейся практики достаточно, чтобы сделать некоторые обобщения и показать проблемы применения вышеупомянутых составов. Также из-за связанности ст. 179 ГК РФ с уголовным судопроизводством мы сочли нужным проанализировать уголовно-правовые вопросы. Для исследования взяты акты исключительно арбитражных судов ввиду их доступности, поэтому следует учитывать коммерческую специфику приведенных споров. В ходе работы было рассмотрено 143 судебных акта за период с 2014 по 2018 г. (39 по угрозе, 74 по обману, 30 по кабальности).

1. Сделки, совершенные под влиянием насилия или угрозы

Для оспаривания сделки как совершенной под влиянием угрозы истцу необходимо доказать несколько условий:

• угроза должна быть непосредственной причиной совершения сделки;
• угроза должна быть реальна, т.е. практически осуществима;
• угроза должна быть существенной, т.е. субъект действительно должен опасаться наступления определенных последствий <1>;

--------------------------------

<1> См.: Постановление Семнадцатого ААС от 04.08.2017 N 17АП-8920/2017-ГК по делу N А60-57363/2016.

• угроза должна представлять собой предупреждение о возможном посягательстве на права и законные интересы потерпевшего <2>.

--------------------------------

<2> См.: Постановление ФАС Уральского округа от 11.07.2014 N Ф09-13447/13 по делу N А60-59776/2009.

Пункт 1 ст. 179 ГК РФ также допускает признание недействительной сделки, совершенной под влиянием насилия. Однако нами не обнаружено судебной практики, раскрывающей предмет доказывания применительно к данной категории, поэтому мы не будем ее здесь затрагивать.

1.1. Сложности при доказывании угрозы

Суды в большинстве случаев отказывают в удовлетворении требования о признании сделки недействительной по п. 1 ст. 179 ГК РФ из-за отсутствия доказательств, подтверждающих порок воли. Чаще всего требования удовлетворяют, если факт применения угрозы подтвержден приговором и арбитражный суд следует принципу res judicata <3>. При этом в п. 10 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" и в п. 12 информационного письма Президиума ВАС РФ от 10.12.2013 N 162 (далее - письмо N 162) говорится, что закон не связывает оспаривание сделки на основании п. п. 1 и 2 ст. 179 ГК РФ с наличием уголовного производства по фактам применения насилия, угрозы или обмана.

--------------------------------

<3> См.: Постановления АС Московского округа от 19.07.2016 N Ф05-9986/2016 по делу N А40-25760/14; АС Поволжского округа от 29.06.2016 N Ф06-10396/2016 по делу N А12-45021/2015; ФАС Уральского округа от 11.07.2014 N Ф09-13447/13 по делу N А60-59776/2009; Семнадцатого ААС от 04.08.2017 N 17АП-8920/2017-ГК по делу N А60-57363/2016.

В то же время есть и иные средства доказывания. Так, Арбитражный суд Московского округа <4> поддержал позицию нижестоящих судов и признал недействительным заявление о выходе из состава участников общества как сделку, заключенную под влиянием угрозы. В качестве доказательств применения угрозы суду были представлены заявления в правоохранительные органы, письма ГУ МВД России, повестки, письменные объяснения бывшего генерального директора, а также свидетельские показания <5>. В другом деле в качестве доказательств выступали телеграммы об отмене сделки купли-продажи, направленные нотариусу, удостоверившему сделку, заявление о принятии соответствующих обеспечительных мер; факт угрозы при продаже 100% доли в обществе истец подтверждал объяснениями лиц, участвующих в деле, заявлением в правоохранительные органы, возражениями относительно предстоящей государственной регистрации изменений в ЕГРЮЛ <6>.

--------------------------------

<4> См.: Постановление АС Московского округа от 27.04.2017 N Ф05-4464/2017 по делу N А40-160149/16.

<5> См.: решение АС г. Москвы от 15.11.2017 по делу N А40-160149/16-45-1391.

<6> См.: Постановление АС Северо-Западного округа от 24.01.2018 по делу N А13-17440/2016.

1.2. Угроза со стороны третьего лица

ГК РФ не устанавливает, что угроза должна исходить именно от контрагента по сделке. В связи с этим ВС РФ в Постановлении Пленума от 23.06.2015 N 25 указал, что сторона сделки может ее оспорить, если насилие или угроза исходили от третьего лица, при условии что другая сторона знала об этом (п. 98). Это одна из моделей оспаривания сделки. Возможны и другие, в том числе и такие, в которых не имеет значения знание контрагента о пороке воли. В различных странах действуют разные подходы к решению этого вопроса.

Позиция ВС РФ применяется нижестоящими судами. Так, в одном из дел третье лицо путем угроз понудило двух действующих участников общества продать свои доли другому участнику для приобретения последним полного корпоративного контроля. При этом соразмерного встречного предоставления за свои доли они не получили <7>. Суд указал, что у участников отсутствовала действительная воля выйти из общества, она была сформулирована под влиянием третьего лица, факт связанности которого с покупателем был установлен.

--------------------------------

<7> См.: Определение ВС РФ от 16.08.2017 N 305-ЭС17-10830 по делу N А40-160149/2016.

1.3. Угроза совершения правомерных действий

Угроза со стороны контрагента может выражаться в различных формах. В большинстве случаев это угроза совершения неправомерных действий. Например, в одном из дел парк культуры склонил индивидуального предпринимателя к заключению агентского договора, несмотря на то что между сторонами был заключен договор об оказании услуг. Выгода парка состояла в том, что договором была предусмотрена плата за различные услуги, взносы и другие обременительные для предпринимателя условия. Предприниматель не имел намерения заключать договор, но парк пригрозил, что создаст ему препятствия в осуществлении предпринимательской деятельности, запретив вывозить принадлежащее ему имущество с территории парка в случае неподписания нового договора. Суд установил, что предприниматель был вынужден подписать договор на предложенных условиях, так как он был намерен продолжать предпринимательскую деятельность на территории парка. Кроме того, он фактически не имел возможности участвовать в переговорном процессе по выбору вида договора и определению его условий, которые мог диктовать лишь ответчик <8>.

--------------------------------

<8> См.: Постановление Семнадцатого ААС от 04.08.2017 N 17АП-8920/2017-ГК по делу N А60-57363/2016.

В качестве иной формы угрозы выступает угроза совершения правомерных действий, т.е. тех, которые не выходят за пределы договора или закона. Например, угроза правомерного расторжения договора, обращения в суд или государственный орган. Будет ли в этом случае сделка признана недействительной?

Президиум ВАС РФ допустил такую возможность и, в частности, в п. 14 письма N 162 указал, что, поскольку одна из сторон угрожала сообщить в органы прокуратуры о неуплате контрагентом налогов, воля другой стороны была искажена, в связи с чем сделку нужно признать недействительной. В этом же пункте на примере другого кейса ВАС РФ отметил, что нельзя воздействовать на волю другого лица по сделке действием, которое не связано напрямую с существом, содержанием или последствиями того договора, который был в результате этой угрозы заключен. Таким образом, Суд ввел формальный критерий неотносимости угроз к оспариваемому договору.

Впрочем, суды не пользуются возможностью отменять сделки при таких обстоятельствах. В исследованной практике таких примеров нет - только противоположные. Возможно, это связано с тем, что суды сомневаются в обоснованности применения этого основания для оспаривания сделки при угрозе правомерными сделками.

В одном из дел участник общества пытался оспорить назначение генерального директора. Он ссылался на то, что согласился на него под давлением другого участника - главы поселения. Чиновник угрожал взыскать имущественный ущерб по договору аренды имущества поселения. Арендатором была фирма, возглавляемая первым участником. Суд, однако, не стал удовлетворять требования. Основанием отказа послужило то, что не были представлены доказательства формирования воли истца под влиянием принуждения. Суд указал, что решение о назначении директора общества принималось в присутствии нотариуса, который в случае подозрения на отсутствие действительного волеизъявления лица не стал бы его удостоверять <9>.

--------------------------------

<9> См.: Постановление Четвертого ААС от 16.03.2018 N 04АП-776/2018 по делу N А78-5995/2017.

Проблема угроз правомерными действиями проанализирована в Постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа <10>, который посчитал, что угроза обратиться в правоохранительные органы в отношении истца не была реальной. Все стороны корпоративного конфликта, отметил суд, неоднократно говорили о намерениях обратиться с заявлениями о возбуждении уголовных дел в отношении друг друга, поэтому аналогичная угроза в адрес истца не могла восприниматься как реальная. В итоге в удовлетворении требования о признании договора дарения недействительным было отказано.

--------------------------------

<10> См.: Постановление АС Северо-Западного округа от 15.06.2018 N Ф07-6897/2018 по делу N А56-30171/2016.

2. Сделки, совершенные под влиянием обмана

Как и в случае оспаривания сделки под влиянием угрозы, сложность при оспаривании сделки по данному основанию заключается в доказывании наличия обмана со стороны контрагента. Так, истец должен доказать следующие факты <11>:

--------------------------------

<11> См.: Постановление Восемнадцатого ААС от 06.06.2013 по делу N А47-15677/2012.

• умолчание другой стороны о существенных обстоятельствах сделки либо сообщение ложной информации <12>;

--------------------------------

<12> См.: Постановления Семнадцатого ААС от 25.12.2018 по делу N А60-32839/2018; АС Северо-Кавказского округа от 15.01.2018 по делу N А01-2785/2016; решения АС г. Москвы от 26.01.2018 по делу N А40-125793/2017; АС Московской области от 10.09.2018 по делу N А41-40156/2018.

• умысел совершившего обман лица <13>;

--------------------------------

<13> См.: решения АС Иркутской области от 22.02.2018 по делу N А19-19309/2016; АС Ставропольского края от 28.11.2018 по делу N А63-17492/2018; АС Ярославской области от 23.08.2018 по делу N А82-4275/2018; Апелляционное определение ВС Республики Татарстан от 24.04.2017 по делу N 33-6688/2017; Постановления Одиннадцатого ААС от 15.11.2018 по делу N А72-2134/2018, от 14.09.2018 по делу N А49-5528/2018.

• причинно-следственную связь между обманом и совершением сделки <14> (т.е. то, что если бы истец знал о скрытой информации или ложности предоставленной информации, то он не заключил бы договор).

--------------------------------

<14> См.: решения АС г. Севастополя от 18.10.2018 по делу N А84-2918/18; АС Волгоградской области от 01.02.2018 по делу N А12-40353/2017; Определение АС Кемеровской области от 02.11.2018 по делу N А27-18399/2016.

Проанализируем основные формы обмана и возникающие на практике проблемы.

2.1. Активный обман

Наиболее часто в судебной практике встречается активный обман, когда сторона перед заключением договора сообщает контрагенту ложную информацию с целью подтолкнуть его к совершению сделки. Эти данные могут содержаться не только в самом договоре, но и в предоставляемых стороной иных документах, например в справке о задолженности общества <15>, бухгалтерской отчетности <16>.

--------------------------------

<15> См.: Постановления АС Северо-Кавказского округа от 20.11.2015 по делу N А61-2982/2013 (ложная информация об отсутствии у общества задолженности перед третьими лицами); АС Западно-Сибирского округа от 09.11.2016 по делу N А70-15870/2015 (ложная информация о полной оплате одним обществом доли другого общества; отменено Постановлением Восьмого ААС от 16.08.2016).

<16> См.: решение АС Московской области от 27.09.2016 по делу N А41-40803/2016 (о наличии налоговой и дебиторской задолженности).

Чаще всего активный обман встречается в страховой сфере. Это связано с тем, что от данных, предоставленных страхователем при заключении договора страхования, зависит размер страховой премии, а потому требования к их объему высоки.

Согласно ст. 944 ГК РФ при заключении договора страхования страхователь обязан сообщить страховщику известные ему обстоятельства, имеющие существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков от его наступления (страхового риска), если эти обстоятельства неизвестны и не должны быть известны страховщику. Если он сообщает ложные сведения, то страховщик вправе требовать признания сделки недействительной по п. 2 ст. 179 ГК РФ.

При этом критерием для отнесения тех или иных обстоятельств к существенным является не формальный признак (включение вопроса о них в соответствующий письменный запрос страховщика), а сущностный: сообщенная информация либо ее отсутствие должны повлиять на факт заключения договора страхования или отказа от его заключения <17>. Так, на факт заключения договора страхования, по мнению судов, влияют сведения:

--------------------------------

<17> См.: решения АС Свердловской области от 13.10.2014 по делу N А60-30374/2014, от 31.10.2013 по делу N А60-33170/2012.

• о наличии застрахованного имущества <18>;

--------------------------------

<18> См.: решение АС Ивановской области от 29.09.2014 по делу N А17-1960/2013.

• наличии охранной сигнализации и собственной охраны при страховании имущества <19>;

--------------------------------

<19> См.: решения АС Ростовской области от 04.06.2014 по делу N А53-2016/2014; АС г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 20.07.2017 по делу N А56-17306/2017; АС Тюменской области от 18.07.2017 по делу N А70-3416/2017; АС Свердловской области от 18.07.2017 по делу N А60-9078/2017; Постановление АС Уральского округа от 11.07.2017 по делу N А76-3396/2015.

• отсутствии претензий со стороны третьих лиц и судебного разбирательства в отношении объекта страхования <20>;

--------------------------------

<20> См.: решение АС Владимирской области от 25.06.2013 по делу N А11-367/2013; Постановление Тринадцатого ААС от 28.12.2015 по делу N А21-2861/2015.

• отсутствии кредитной задолженности перед банками <21>;

--------------------------------

<21> См.: Постановления Девятого ААС от 18.01.2018 по делу N А40-138744/2017, от 29.08.2017 по делу N А40-245769/2016; АС Северо-Кавказского округа от 13.10.2017 по делу N А63-15814/2016.

• использовании застрахованного транспортного средства в коммерческих целях <22>.

--------------------------------

<22> См.: решение АС Ханты-Мансийского автономного округа от 17.12.2018 по делу N А75-13858/2018.

Во всех приведенных делах страхователь сообщил ложную информацию касательно вышеуказанных обстоятельств, и суды признали договоры страхования недействительными; в требовании страхователя о взыскании страхового возмещения было отказано.

2.2. Пассивный обман (обман умолчанием)

Обман считается пассивным, когда лицо намеренно не сообщает информацию, которая имеет существенное значение для контрагента и которую он должен был сообщить, следуя принципу добросовестности. Такой подход был закреплен в п. 2 ст. 179 ГК РФ в ред. от 07.05.2013 и в п. 7 письма N 162. Президиум ВАС РФ также указал на возможность применения нормы к сделкам, заключенным до 01.09.2013.

Данную норму следует признать удачной, так как сторона договора будет понимать, что ей необходимо сообщать важную для контрагента информацию по сделке, чтобы впоследствии сделка не была признана недействительной. При этом сообщать нужно не все сведения, которыми обладает сторона, а только те, которые она должна сообщить в соответствии с принципом добросовестности и условиями делового оборота. Как указано в одном из судебных актов, "обман должен затрагивать ключевые моменты формирования внутренней воли... при достоверном представлении о которых сделка бы не состоялась" <23>. При этом существенная информация в каждом случае будет разной, а потому добросовестность сторон будет зависеть от обстоятельств дела, устоявшейся практики в конкретной сфере и от иных факторов.

--------------------------------

<23> Решение АС Республики Башкортостан от 21.04.2016 по делу N А07-16754/2015.

По общему правилу при определении добросовестности учитывается знание обманывающей стороны о невладении данной информацией другой стороной и ее значимости для нее. Так, если умалчивающая сторона об этом не знала, то недобросовестность исключается. Однако если она обладала соответствующим знанием, но намеренно не сообщила информацию, то ее поведение будет признано недобросовестным. Например, страхователь при заключении договора страхования не рассказал страховщику о произведенном ремонте автомобиля. При этом страхователь осознавал, что страховщик не владеет данной информацией, так как у него нет обязанности проводить осмотр застрахованного имущества, а также то, что она важна для страховщика, поскольку от этого зависят страховая стоимость и сумма. Иными словами, страхователь действовал недобросовестно, в связи с чем договор был признан недействительным <24>. Схожий пример обмана умолчанием был приведен и Президиумом ВАС РФ в письме N 162, когда страхователь при заключении договора страхования воздушного судна не сообщил страховщику о пилотировании самолета иностранным экипажем. В итоге сделка была признана недействительной.

--------------------------------

<24> См.: решение АС Архангельской области от 22.11.2017 по делу N А05-8338/2016.

При определении недобросовестности стороны при пассивном обмане суды принимают во внимание также следующие обстоятельства.

Во-первых, это неосмотрительность обманутой стороны. Согласно абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК РФ лицо, будучи хозяйствующим субъектом и действуя в рамках предпринимательской деятельности на свой риск, должно проявлять достаточную осмотрительность в делах и разумность при заключении сделок. При этом согласно позиции КС РФ <25> суд не должен проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых субъектами предпринимательской деятельности, которые в сфере бизнеса обладают самостоятельностью и широкой дискрецией, поскольку в силу рискового характера такой деятельности существуют объективные пределы в возможностях судов выявлять наличие в ней деловых просчетов.

--------------------------------

<25> См.: Определение КС РФ от 04.07.2007 N 366-О-П.

Поэтому арбитражные суды при разрешении споров по факту пассивного обмана учитывают то, насколько осмотрительно и осторожно действовала обманутая сторона. Если она могла самостоятельно добыть скрытую информацию, но не сделала этого, такая неосторожность блокирует право оспаривания сделки. Например, при заключении договора уступки прав цессионарий не сообщил цеденту о наличии в отношении него дела о банкротстве. Суды указали, что споры по банкротным делам имеются в открытом доступе, однако истец, не попытавшись найти эту информацию, не проявил должной осмотрительности <26>. В еще одном деле суд сделал вывод о неосмотрительности обманутой стороны, не изучившей данные об имуществе общества при покупке доли этого общества <27>. В других аналогичных делах неосторожность проявлялась в непроведении покупателем доли в обществе бухгалтерской проверки для обнаружения финансовых трудностей общества <28>; неосмотрительность - в отсутствии проверки соответствия поставляемых препаратов требованиям действующего законодательства <29>, неизучении уникальных свойств земельного участка <30>, неознакомлении с документами, на которые была ссылка в договоре, неизучении платежеспособности должника <31> или финансового состояния эмитента <32>.

--------------------------------

<26> См.: Постановления АС Кировской области от 28.02.2018 по делу N А28-12424/2016; Четырнадцатого ААС от 17.07.2014 по делу N А66-12174/2013; Пятнадцатого ААС от 23.12.2017 по делу N А53-15463/2017.

<27> См.: Постановление АС Восточно-Сибирского округа от 07.12.2017 по делу N А19-3811/2017.

<28> См.: решения АС Республики Марий Эл от 27.11.2018 по делу N А38-7708/2018, от 30.11.2017 по делу N А38-5200/2017, от 05.12.2017 по делу N А38-8050/2017; Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 07.12.2016 по делу N А51-11136/2016.

<29> См.: решение АС Белгородской области от 26.12.2018 по делу N А08-6549/2018.

<30> См.: Постановление Пятнадцатого ААС от 22.08.2016 по делу N А53-1999/2016.

<31> См.: Постановление Первого ААС от 02.08.2016 по делу N А38-7309/2015.

<32> См.: решение АС г. Москвы от 06.12.2018 по делу N А40-175593/2018.

Во всех этих спорах сторона, оспаривающая сделку в связи с пассивным обманом ее другой стороной, при заключении договора не предпринимала необходимые меры для изучения доступной и открытой информации, которая могла существенно повлиять на принятие решения о заключении сделки. Поэтому суд, отказывая в удовлетворении требований о признании сделки недействительной, в том числе учитывал неосмотрительность и неосторожность обманутой стороны.

Во-вторых, суды принимают во внимание профессионализм сторон, так как если одно лицо в силу профессиональных качеств обладает информацией, доступной лишь ему, то для него стандарт по ее раскрытию выше, чем для иных лиц. В противном случае такая информационная асимметрия может привести к невыгодности сделки. Например, в одном из дел продавец при продаже семян умолчал об их непригодности в определенном районе. Он, учитывая место проживания покупателя, должен был осознавать, что эти сведения являются существенными для покупателя, а тот, не являясь профессионалом в сельском хозяйстве, не разбирается в видах семян. Следовательно, на продавце семян как обладателе специальной информации лежала обязанность по сообщению ее покупателю <33>.

--------------------------------

<33> См.: Постановление АС Северо-Кавказского округа от 30.10.2015 по делу N А32-38518/2014.

В другом споре при заключении договора поручительства банк не уведомил поручителя о нарушении заемщиком ранее заключенных кредитных договоров. Суд, признавая данный договор недействительным, указал, что банк знал как о неосведомленности поручителя о кредитной истории должника, так и о том, что эта информация является существенной для поручителя <34>.

--------------------------------

<34> См.: решение АС Иркутской области от 02.07.2014 по делу N А19-7017/2013.

В еще одном деле лизингодатель передал в аренду имущество, не соответствующее целям лизингополучателя. Суд указал, что лизингодатель как представитель производителя транспортных средств в России знал или должен был знать технико-экономические параметры ввезенных в РФ транспортных средств. Однако, несмотря на это, он не сообщил лизингополучателю информацию, которая имела бы значение при заключении договора. Хотя в результате договор был признан недействительным по ст. 168 ГК РФ, мы считаем, что данный судебный акт подтверждает обман со стороны профессионального участника рынка <35>.

--------------------------------

<35> См.: решение АС г. Москвы от 11.02.2016 по делу N А40-135349/2014.

Итак, профессионалу вменен более высокий стандарт раскрытия доступной только ему информации, которая может повлиять на заключение договора другой стороной. В противном случае суды делают вывод о недобросовестном поведении этой стороны.

По итогам анализа можно заключить, что институт пассивного обмана (обмана умолчанием) в целом воспринят судебной практикой.

2.3. Обман со стороны третьего лица

По общему правилу сделку можно оспорить, если она была совершена в результате обмана со стороны контрагента.

Однако как быть, если обманщик никак не связан со сторонами сделки, но обманывает одну из них в собственных целях? Должна ли в таком случае страдать от признания сделки недействительной добросовестная сторона, которая не обманывала своего контрагента? Впервые на эту проблему законодатель обратил внимание в 2013 г. при введении абз. 3 п. 2 ст. 179 ГК РФ, согласно которому сделка, совершенная под влиянием обмана потерпевшего третьим лицом, может быть признана недействительной по иску потерпевшего при условии, что другая сторона либо лицо, к которому обращена односторонняя сделка, знали или должны были знать об обмане. Считается, в частности, что сторона знала об обмане, если виновное в обмане третье лицо (1) являлось ее представителем или работником либо (2) содействовало ей в совершении сделки. Позднее такое же правило было закреплено в п. 8 письма N 162 <36>.

--------------------------------

<36> См.: Федеральный закон от 07.05.2013 N 100-ФЗ (ред. от 28.12.2016) "О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации".

Следовательно, если обман исходит не от стороны договора и контролируемых ею лиц, а со стороны третьего лица, то потерпевшая сторона сможет оспорить сделку, если докажет осведомленность другой стороны об этом обмане. Ведь если одна сторона знает о том, что ее контрагента обманывают, то как добросовестное лицо она должна сообщить ему об этом, иначе можно говорить об обмане умолчанием.

Суды восприняли это изменение закона как новеллу, а не констатацию существовавшего и ранее подхода. Поэтому иногда отказываются применять новую редакцию ст. 179 ГК РФ к сделке, заключенной до 2013 г. Так, в одном из дел при отчуждении доли воля продавца была сформирована при обмане бывшего генерального директора общества касательно цены продаваемой доли. Несмотря на то что директор был супругом покупательницы, она не знала о преступных намерениях своего мужа. В связи с тем что сделка была совершена в 2007 г., факт осведомленности стороны сделки и третьего лица об обмане, по мнению суда, не имел значения при разрешении спора, поэтому истец мог оспорить сделку как недействительную по причине обмана <37>.

--------------------------------

<37> См.: Постановление Пятнадцатого ААС от 29.10.2016 N 15АП-14087/2016 по делу N А32-45010/2014.

Исследование практики показало, что такое основание, как обман со стороны третьего лица, практически не используется на практике при признании сделки недействительной.

3. Кабальные сделки

Пункт 3 ст. 179 ГК РФ закрепляет, что сделка, совершенная на крайне невыгодных условиях, которую лицо было вынуждено заключить вследствие стечения тяжелых обстоятельств, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего.

В практике арбитражных судов данный состав используется нечасто, что характерно и для некоторых европейских стран <38>. Объяснение этому кроется в сочетании факторов, подлежащих доказыванию. Как подчеркнул ВС РФ <39> в споре между ООО "Эмерком-Спецстрой" и АО "МОЭК", для признания сделки недействительной в соответствии с п. 3 ст. 179 ГК РФ необходимо доказать совокупность следующих обстоятельств:

--------------------------------

<38> См.: Савранская Д.Д. О возможности признания сделки недействительной по причине кабальности в Германии и Франции. Кабальные сделки (часть первая) // Вестник гражданского права. 2016. N 5. С. 354.

<39> См.: Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 16.11.2016 N 305-ЭС16-9313.

• наличие обстоятельств, которые подтверждают ее заключение для истца на крайне невыгодных условиях;
• неожиданность и непредотвратимость тяжелых жизненных обстоятельств;
• знание контрагента об этих обстоятельствах.

Рассмотрим каждый элемент доказывания более подробно.

3.1. Наличие обстоятельств, которые подтверждают заключение сделки для истца на крайне невыгодных условиях

Суды редко признают условия договора крайне невыгодными. Как правило, они указывают, что, заключая тот или иной договор, предприниматель действует на свой риск и должен сам оценивать возможность исполнения принимаемых обязательств <40>. Для успешного оспаривания сделки требуется доказать именно крайнюю невыгодность, что подчеркивают как нижестоящие суды <41>, так и ВАС РФ (п. 11 письма N 162). Простая невыгодность сделки, не достигающая некоторого условного порога невыносимости, не может свидетельствовать о ее кабальности. Такие крайне невыгодные условия согласно позиции ВС РФ, сформулированной в вышеназванном определении, должны существенно отличаться от условий аналогичных сделок.

--------------------------------

<40> См.: решение АС Архангельской области от 27.12.2017 по делу N А05-13295/2017.

<41> См.: решение АС Иркутской области от 10.06.2014 по делу N А19-118/2014.

В судебной практике не воспринимаются в качестве крайне невыгодных следующие условия:

• цена ниже среднего предложения по рынку <42>;

--------------------------------

<42> См.: решение АС г. Москвы от 07.11.2017 по делу N А40-104305/2017.

• возможность одностороннего повышения банком процентной ставки <43>;

--------------------------------

<43> См.: решение АС г. Москвы от 07.09.2017 по делу N А40-58291/2017.

• сам по себе факт существенного отличия величины арендной платы, установленной соглашением сторон, от рыночного уровня арендной платы, определенной отчетом оценщика <44>.

--------------------------------

<44> См.: решение АС г. Москвы от 24.06.2016 по делу N А40-36011/2016.

3.2. Неожиданность и непредотвратимость тяжелых жизненных обстоятельств

Под тяжелыми жизненными обстоятельствами суды понимают такие, которые сторона не смогла бы преодолеть иначе как посредством заключения данного договора <45>. Примером, по мнению ВАС РФ, может служить покупка нового грузового автомобиля во избежание банкротства (письмо N 162).

--------------------------------

<45> См.: Постановление Одиннадцатого ААС от 27.07.2017 по делу N А65-443/2017.

Однако большая долговая нагрузка в совокупности с полным уничтожением товара, вызванным пожаром, не была признана Арбитражным судом Республики Татарстан тяжелым жизненным обстоятельством. В этом деле истец просил суд о признании недействительным соглашения об урегулировании убытков и взыскании страхового возмещения с ответчика. Между истцом и ответчиком был заключен договор страхования товара. После наступления страхового случая (пожара), уничтожившего весь товар истца, между истцом и ответчиком было заключено соглашение и ответчик выплатил некоторую сумму страхового возмещения. По мнению истца, данное соглашение является кабальной сделкой, поскольку выплаченная сумма не соответствуют реальному ущербу, причиненному пожаром. Истец также указал на наличие тяжелых жизненных обстоятельств, из-за которых было заключено соглашение, - большая долговая нагрузка в совокупности с полным уничтожением товара. Суд не согласился с доводами истца и указал на правильность подсчета страхового возмещения, свободу воли при заключении соглашения, а также на то, что предприниматель принимает на себя долговые обязательства на свой риск вне зависимости от возможности выплаты страхового возмещения, целью которого является компенсация причиненного в результате пожара ущерба, а не покрытие обязательств страхователя.

При этом суды зачастую отказывают в удовлетворении требования ввиду недоказанности тяжелого финансового положения оспаривающей договор стороны <46>.

--------------------------------

<46> См.: Постановление Двенадцатого ААС от 20.09.2017 по делу N А12-15514/2017; решение АС Курской области от 31.07.2017 по делу N А35-2202/2017.

В целом анализ практики показывает, что суды неохотно признают в отношении коммерсантов наличие фактора стечения тяжелых обстоятельств, исходя из того, что те действуют на свой риск.

3.3. Знание контрагента о тяжелых обстоятельствах

Помимо нахождения стороны в тяжелых жизненных обстоятельствах элементом состава является также тот факт, что ее контрагент знал о них и воспользовался этим.

Как правило, суды, отказывая в удовлетворении требований, отмечают недоказанность знания контрагента о возможном тяжелом положении истца <47>, однако существует и положительная практика.

--------------------------------

<47> См.: Постановление Одиннадцатого ААС от 27.07.2017 по делу N А65-443/2017; решение АС г. Москвы от 07.11.2017 по делу N А40-104305/2017.

В одном из таких дел истцы оспаривали договоры поручительства, заключенные, как они считали, в связи с тяжелыми жизненными обстоятельствами. Они были субъектами оптового рынка электроэнергии и осуществляли деятельность по ее предоставлению. Для сохранения своего статуса (лишение которого могло повлечь невозможность осуществления предпринимательской деятельности) им необходимо было оплатить приобретенную электроэнергию в течение короткого срока, в связи с чем истцы обратились в банк, с которым у них уже были заключены кредитные договоры. Банк для предоставления очередного транша потребовал заключить договоры поручительства по кредитным обязательствам другого должника банка. Должник, обязательства которого обеспечивали договоры поручительства, находился в достаточно тяжелом финансовом положении, что подтверждается многочисленными исками о взыскании задолженности. Данное обстоятельство свидетельствовало также о заведомой убыточности договоров для истцов. В рамках этого дела судом было установлено, что ответчик знал о положении дел, а именно: 1) об убыточности оспариваемых сделок для истцов; 2) возможности потери статуса субъекта оптового рынка; 3) отрицательном финансовом состоянии должника, в отношении которого банк потребовал заключить договоры поручения. В связи с этим суд согласился с доводами истцов и признал договоры поручительства недействительными по п. 3 ст. 179 ГК РФ <48>.

--------------------------------

<48> См.: Постановление Шестнадцатого ААС от 22.01.2018 по делу N А25-2630/2016.

3.4. Иные условия оспаривания

Важный момент был установлен Первым арбитражным апелляционным судом, который, проанализировав представленные истцом доказательства, пришел к выводу, что наличие признаков кабальности сделки истцом не доказано, поскольку при заключении договора отсутствовали преддоговорные споры и разногласия <49>. То есть помимо крайней невыгодности истцу, по мнению суда, необходимо доказать также сопротивление этим условиям договора на стадии его согласования.

--------------------------------

<49> См.: Постановление Первого ААС от 17.11.2017 по делу N А39-2690/2017.

3.5. Промежуточный итог

Необходимость доказывания совокупности всех перечисленных факторов и достаточно строгий подход судов к коммерсантам, жалующимся на стечение тяжелых обстоятельств и пытающихся освободиться от совершенных им сделок, делает данное основание оспаривания практически нерабочим для субъектов предпринимательской деятельности.

4. Уголовно-правовой аспект

Пункты 1 и 2 ст. 179 ГК РФ тесно связаны со ст. 159 (мошенничество) и ст. 179 (принуждение к совершению сделки) УК РФ: в некоторых случаях перед инициированием гражданского дела об оспаривании сделки обманывающее или угрожающее лицо привлекается к уголовной ответственности по указанным статьям УК РФ.

Это вызывает следующие вопросы: влияет ли принятие постановления о возбуждении уголовного дела либо вынесение приговора на действительность сделки? Влечет ли оно автоматическую передачу полученного имущества его первоначальному владельцу, или истец должен самостоятельно обращаться в суд с требованием о признании сделки недействительной и применении ее последствий? Для ответа на них мы проанализировали судебные акты, в которых есть отсылка на приговор, а также говорится о его значении при оспаривании сделки.

Так, независимо от того, оспаривается ли сделка по причине угрозы или обмана, из всех судебных актов следует, что вступивший в законную силу обвинительный приговор ввиду преюдиции предопределяет позицию арбитражного суда. Отсутствие обвинительного приговора в большинстве случаев приводит к отказу в иске как минимум по основаниям угрозы и насилия или активного обмана <50>.

--------------------------------

<50> См.: Постановления Одиннадцатого ААС от 02.10.2017 по делу N А65-9416/2017; АС Северо-Кавказского округа от 06.11.2015 по делу N А32-18254/2012; решения АС Краснодарского края от 12.07.2016 по делу N А32-8209/2016, от 05.02.2016 по делу N А32-40661/2015.

При наличии приговора суды ссылаются на ч. 4 ст. 69 АПК РФ, согласно которой вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для арбитражного суда по вопросам о том, имели ли место определенные действия и совершены ли они определенным лицом. На основании этой нормы суды делают вывод о том, что приговор, имея преюдициальный характер, устанавливает факт обмана, угрозы или насилия и его совершение со стороны конкретного лица является основанием для удовлетворения требования о признании сделки недействительной и применении последствий ее недействительности <51>. При этом важно, что приговором должна быть установлена ответственность за совершение преступления по той статье УК РФ, которая связана с п. п. 1 или 2 ст. 179 ГК РФ. Например, в одном деле суд указал, что представленный истцом приговор, устанавливающий ответственность за мошенничество, при оспаривании сделки как совершенной под влиянием насилия не имеет преюдициального значения <52>.

--------------------------------

<51> См.: Постановления ФАС Дальневосточного округа от 26.05.2008 N Ф03-А24/08-1/1710 по делу N А24-5090/05-09; АС Северо-Кавказского округа от 15.12.2016 по делу N А53-34559/2015; решение АС Краснодарского края от 15.07.2016 по делу N А32-45010/2014.

<52> См.: решение АС Саратовской области от 27.04.2016 по делу N А57-27173/2015.

Несмотря на то что исследованные судебные акты не отвечают прямо на поставленные нами вопросы, в результате их логического анализа можно сделать следующие выводы: арбитражные суды при рассмотрении спора об оспаривании сделки лишь опираются на принятый в результате уголовного разбирательства приговор как на судебный акт, имеющий обязательную силу ввиду межотраслевой преюдиции, однако самостоятельно решают вопрос о признании сделки недействительной и применении ее последствий. Таким образом, сам приговор не влечет гражданско-правовые последствия, а потому для их наступления необходимо в самостоятельном порядке обращаться в арбитражный суд.

Важным вопросом для истца также является то, с какого момента начинает течь срок исковой давности для оспаривания сделки в случае возбуждения уголовного судопроизводства. По общему правилу согласно п. 2 ст. 181 ГК РФ исковая давность течет со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка, либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной <53>. Однако в какой момент лицо считается узнавшим о данных обстоятельствах: в момент вынесения приговора, подачи заявления о возбуждении уголовного дела или в иной момент?

--------------------------------

<53> См.: Постановления Четырнадцатого ААС от 07.09.2016 по делу N А13-18166/2015; АС Восточно-Сибирского округа от 18.09.2017 N Ф02-4397/2017 по делу N А78-12193/2016; АС Северо-Западного округа от 22.04.2016 по делу N А44-9338/2014.

Суды по-разному отвечают на этот вопрос. В одном из дел истец предъявил иск о признании недействительным договора купли-продажи, так как он был заключен под влиянием обмана со стороны директора ответчика касательно цены передаваемого по договору здания. Директора ответчика привлекли к ответственности по ч. 4 ст. 159 УК РФ, приговор вступил в законную силу 03.03.2016. Истец отсчитывал срок исковой давности с этой даты, поэтому обратился с иском в пределах годичного срока. Однако суд указал, что истец мог узнать о наличии обмана гораздо раньше из различных обстоятельств уголовного дела (например, из предоставленного ему отчета о рыночной стоимости объекта), а потому отказал в иске в связи с пропуском срока исковой давности <54>.

--------------------------------

<54> См.: Постановление АС Северо-Западного округа от 10.08.2018 N Ф07-9252/2018 по делу N А26-6956/2017.

В большинстве случаев, однако, суды начинают отсчитывать исковую давность с момента вступления приговора в силу. Этот подход можно обосновать, например, тем, что приговор устанавливает виновность обманывающей стороны, а значит, именно он подтверждает совершение сделки под влиянием обмана <55>. Также суды нередко указывают, что до вступления в силу приговора истец не может достоверно знать и добросовестно утверждать о том, что при заключении договора он был обманут ответчиком, следовательно, срок не может начинаться раньше <56>. Уточнением этого подхода можно считать позицию, что давностный срок течет с момента оглашения приговора, а не вступления его в силу <57>.

--------------------------------

<55> См.: Постановление АС Уральского округа от 25.10.2017 по делу N А60-56083/2016.

<56> См.: Постановление Четырнадцатого ААС от 07.09.2016 по делу N А13-18166/2015; решение АС Тверской области от 19.09.2017 по делу N А66-14599/2014.

В целом данный вопрос не вполне однозначен в судебной практике в силу отсутствия разъяснений Верховного Суда РФ. Желательно, чтобы он выработал однозначную позицию по данному вопросу.

Заключение

По итогам анализа судебной практики применения ст. 179 ГК РФ можно сделать несколько важных выводов:

1. в практике арбитражных судов редко можно встретить решения о признании сделки недействительной по основанию угрозы, что связано со сложностью предмета доказывания. Так, только в 6 из 39 обнаруженных нами дел, в которых было заявлено такое требование, суды его удовлетворили. Разъяснения ВС РФ о возможности оспаривания сделки при наличии угроз со стороны третьего лица, а также угроз совершения правомерных действий пока не находят активного применения у арбитражных судов;
2. обман как основание оспаривания сделки применяется более активно. Суды признают основанием для оспаривания как активный, так и пассивный обман. Активный обман проявляется в большей степени в сфере страхования, когда страхователь сообщает ложную информацию. Частота применения пассивного обмана не зависит от типа сделки. При рассмотрении споров по этому основанию суды учитывают не только недобросовестность обманывающей стороны (т.е. знание о невладении данной информацией другой стороной и существенности этих сведений для нее), но и неосмотрительность обманутой стороны, а также профессионализм сторон. Как и при угрозе со стороны третьего лица, аннулирование сделок по обману со стороны третьего лица редко используется в судебной практике в связи с необходимостью доказывания связанности третьего лица и стороны договора или знания последней о наличии обмана;
3. арбитражные суды также крайне редко признают договор кабальной сделкой, поскольку совокупность подлежащих доказыванию для аннулирования сделки факторов приводит к практической невозможности использования данного состава для субъектов предпринимательской деятельности. Определенную роль играет, видимо, и общий настрой судов не допускать освобождения от договорных обязательств коммерсантов, действующих в обороте на свой риск;
4. касательно уголовно-правового аспекта можно сказать, что, несмотря на получение положительного результата в уголовном производстве и привлечение лица к уголовной ответственности за совершение преступлений по ст. ст. 159 и 179 УК РФ, для признания сделки недействительной по основаниям угрозы или обмана и применения реституции, по мнению многих арбитражных судов, необходимо возбуждать самостоятельное производство в арбитражном суде. Но наличие приговора по уголовному делу оказывается на практике важнейшим условием победы при оспаривании сделки, совершенной под угрозой или обманом, ввиду его преюдициального значения. Кроме того, многие суды считают, что пострадавшая сторона узнает о нарушении своих прав после вступления в силу приговора по уголовному делу, в связи с чем именно с этого момента начинает течь давность по иску об оспаривании сделки. Однако на практике есть и противоположная позиция - давность начинает течь тогда, когда истец должен был узнать о пороке сделки.

Читайте ещё по этой теме:

• Сделки с пороками воли, вызванными внешним воздействием на сторону сделки
• Кабальные сделки с недвижимостью

Авторы: А.И. Шайхутдинова, А.Е. Самотоина, Р.Ю. Матюшенков