Согласно ч. 1 ст. 118 Конституции Российской Федерации правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом.

Вопросы качественного и эффективного осуществления правосудия по-прежнему до конца не решены. Среди них особняком выделяется проблема пределов судебного усмотрения при рассмотрении и разрешении гражданских дел.

Под правоприменительным усмотрением вообще в литературе понимается «осуществляемая на основе и в рамках закона деятельность уполномоченных субъектов права, предполагающая возможность выбора наиболее оптимального решения по юридическому делу» <1>. Под судебным усмотрением, в частности, подразумевается «элемент судебной правоприменительной деятельности, заключающийся в выборе мотивированного законного и обоснованного решения, совершаемого уполномоченным субъектом (судьей) по конкретному юридическому делу в пределах, установленных нормой права» <2>.

———————————

<1> Березин А.А. Пределы правоприменительного усмотрения: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2007. С. 7.

<2> Берг Л.Н. Судебное усмотрение и его пределы (общетеоретический аспект): Дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2008. С. 61 — 62.

Решение вопроса о пределах судебного усмотрения должно занимать одну из главенствующих позиций в формировании правового государства и представляется сложным и неоднозначным как с теоретической, так и с практической точек зрения.

Пределы судебного усмотрения — «это правовые рамки, установленные управомоченными субъектами с помощью правовых юридических средств, четко ограничивающие объем применения права» <3>. Указанное определение понятия представляется необходимым дополнить: суд должен выносить свои решения с учетом принципов законности, справедливости, целесообразности <4>, а также категорий нравственности, добросовестности и разумности <5>.

———————————

<3> Там же. С. 11.

<4> Березин А.А. Указ. соч. С. 8.

<5> Ермакова К.П. Понятие и субъективные пределы судебного усмотрения // Журнал российского права. 2009. N 8 (152). С. 95.

Власть — это «право и возможность распоряжаться кем-чем-либо, подчинять своей воле» <6>. Судьи являются носителями судебной власти. Пределы судебного усмотрения будут в полной мере соответствовать содержанию принципа законности, если суд при вынесении судебного акта строго придерживался норм действующего материального и процессуального права. К идеям законности относятся правомерное поведение всех участников правоотношений, действительная реализация субъективных прав, отсутствие произвола <7>.

———————————

<6> Ожегов С.И. Словарь русского языка: 70 000 слов / Под ред. Н.Ю. Шведовой. М.: Рус. яз., 1990. С. 90.

<7> Соловых С.Ж. Законность судейского усмотрения // Право и его реализация в XXI веке: Сб. науч. тр. (по матер. Межд. науч.-практ. конф., посвящ. 80-летию Саратовской государственной юридической академии, Саратов, 29 — 30 сентября 2011 г.): В 2 ч. / Под общ. ред. С.Н. Туманова; ФГБОУ ВПО «Саратовская государственная юридическая академия». Саратов: Изд-во ФГБОУ ВПО «Саратовская государственная юридическая академия», 2011. Ч. 1. С. 333.

К сожалению, содержание понятия «пределы судебного усмотрения» действующим законодательством не раскрывается, является оценочной категорией, что в практической деятельности может служить источником появления ошибок, как неумышленных, так и совершенных с умыслом, проявления злоупотреблений, «судейского произвола».

В соответствии с ч. 1 ст. 120 Основного Закона судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону. Однако нередко на практике справедливым является высказывание: «На Руси всегда правили люди, а не законы» <8>.

———————————

<8> Общая теория государства и права: Академический курс: В 2 т. / Под ред. М.Н. Марченко. М.: Зерцало, 2000. Т. 2: Теория права (автор главы XX — Н.И. Матузов). С. 406.

Можно привести ряд примеров, иллюстрирующих, по мнению автора настоящей статьи, нарушение принципов законности, справедливости при рассмотрении и разрешении гражданских дел в судах общей юрисдикции, выявляющих проблему «превышения пределов» судебного усмотрения.

Истцом Г. в исковом заявлении помимо прочего было заявлено требование о взыскании с ответчика стоимости восстановительного ремонта в размере 12 365 руб., размер которого был обоснован результатами экспертизы, проведенной в досудебном порядке, судебных расходов в размере 5 000 руб.

Решением Ленинского районного суда г. Ульяновска от 15 апреля 2013 г. по делу N 2-2163/13 в пользу Г. с ответчика было постановлено взыскать страховое возмещение в размере 6 340,15 руб., расходы на представителя в размере 1 000 руб.; постановлено взыскать в пользу организации, проводившей судебную экспертизу, с Г. оплату судебной экспертизы в размере 8 185 руб.

Представитель ответчика ни в отзыве на исковое заявление, ни в ходе судебных заседаний по делу не оспаривал размер заявленной суммы восстановительного ремонта, замечаний и возражений по поводу обоснованности выводов эксперта, а равно иной расчет либо отчет не представил, не заявлял ходатайство о назначении судебной экспертизы, более того, в отзыве на исковое заявление представитель ответчика указывал на нецелесообразность проведения судебной экспертизы.

В рамках рассмотрения дела суд по своей инициативе назначил экспертизу, в ходе которой общая стоимость устранения дефектов транспортного средства без учета износа была определена в сумме 12 525 руб. Таким образом, размер стоимости восстановительного ремонта, заявленного к взысканию, подтвердился в ходе проведения судебной экспертизы.

Согласно ч. 3 ст. 86 Гражданского процессуального кодекса РФ (далее — ГПК РФ) заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в ст. 67 ГПК РФ. Несогласие суда с заключением должно быть мотивировано в решении или определении суда.

Однако суд не исполнил указанную обязанность и в своем решении не изложил мотивы несогласия с выводами экспертного заключения, что противоречит ч. 4 ст. 67 ГПК РФ.

Кроме того, суд проигнорировал сложившуюся в том же суде практику по аналогичным спорам. Так, решением Ленинского районного суда г. Ульяновска от 16 ноября 2012 г. по делу N 2-8828/2012 взыскана стоимость страхового возмещения, определенная независимой экспертной организацией в досудебном порядке. В решении от 2 апреля 2013 г. Ленинского районного суда г. Ульяновска по делу N 2-2088/2013, взыскивая стоимость восстановительного ремонта, судья основывался на результатах досудебной экспертизы. Решением Ленинского районного суда г. Ульяновска от 5 апреля 2013 г. по делу N 2-2151/2013 стоимость страхового возмещения была определена по результатам проведенной судебной экспертизы.

Факт несения судебных расходов Г. в заявленном размере был подтвержден прилагаемыми к исковому заявлению документами. Представителем Г. был проделан следующий объем работы по делу: составление искового заявления, составление письменных возражений на отзыв ответчика, ознакомление с результатами судебной автотехнической экспертизы, участие в трех судебных заседаниях в суде первой инстанции.

Ответчик не представил контррасчет расходов на оплату услуг представителя, каких-либо иных фактических данных, подтверждающих неправомерность завышения расходов на услуги представителя.

Суд произвольно уменьшил размер суммы расходов в ситуации, когда другая сторона не заявляла возражения и не представляла доказательств чрезмерности взыскиваемых с нее расходов.

Апелляционным определением Ульяновского областного суда от 9 июля 2013 г. решение Ленинского районного суда г. Ульяновска от 15 апреля 2013 г. было изменено: судом апелляционной инстанции был увеличен размер взыскиваемого с ответчика в пользу истца материального ущерба до 13 365 руб. (включая стоимость восстановительного ремонта автомобиля — 12 365 руб. и расходы истца на оценку ущерба — 1 000 руб.), соответственно, была увеличена и сумма процентов с ответчика за необоснованное уклонение от выплаты денежных средств, а также размер компенсации морального вреда и штрафа.

Ульяновский областной суд отдельно отметил, что выводы суда первой инстанции о необходимости взыскания с ответчика в пользу истца в качестве возмещения ущерба по договору страхования разницы в стоимости автомобиля до происшествия и после получения повреждения не основаны на нормах действующего законодательства и положениях заключенного между сторонами договора добровольного страхования транспортного средства.

Кроме того, судом апелляционной инстанции с учетом сложности дела, объема проделанной представителем работы, связанной с представлением интересов истца непосредственно в судебных заседаниях, подлежащая взысканию сумма расходов на представителя была увеличена до 3 000 руб.; расходы по проведению экспертизы были отнесены на ответчика в полном объеме.

Сложно объяснить мотивы, которыми руководствовался суд первой инстанции при вынесении решения. Как видно, это были не законодательные установки, не сложившаяся судебная практика. Вероятно, он следовал внутреннему убеждению, собственному усмотрению. Однако, как явно следует из содержания приведенного примера, судебное усмотрение может выйти за разумные пределы. Нельзя сказать, что в данном случае решение было незаконным в полном объеме. Скорее, оно противоречило принципу справедливости, что также играет немаловажную роль при определении пределов судебного усмотрения.

В другом примере лицо, участвующее в деле (А.), дошло до Верховного Суда Российской Федерации. Определением Заволжского районного суда г. Ульяновска от 23 мая 2017 г. по делу N 2-1810/2016 были удовлетворены требования, изложенные в заявлении ООО «Э.»; произведена замена взыскателя с ПАО «Р.» на ООО «Э.» в решении Заволжского районного суда г. Ульяновска от 14 апреля 2016 г. по иску ПАО «Р.» о расторжении кредитного договора, взыскании долга по кредитному договору.

Апелляционным определением Ульяновского областного суда от 18 июля 2017 г. определение суда первой инстанции оставлено без изменения, а частная жалоба А. — без удовлетворения. Определением Ульяновского областного суда от 9 октября 2017 г. отказано в передаче для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции кассационной жалобы А. с делом по заявлению ООО «Э.» о процессуальном правопреемстве.

Суд первой инстанции установил, что ПАО «Р.» (цедент) передало, а ООО «Э.» (цессионарий) приняло в том числе право требования исполнения обязательств, вытекающих из кредитного договора, заключенного с С. Суд апелляционной инстанции подчеркнул, что договор цессии подписан цедентом в лице директора департамента по работе с просроченной задолженностью Ш., в лице главного бухгалтера — директора департамента учета и отчетности С. Со стороны цессионария договор цессии подписан операционным директором Д. и А. В Апелляционном определении указано, что вышеперечисленные лица являются руководителями, полномочия которых в силу закона не требуют подтверждения. Однако указанная позиция суда апелляционной инстанции представляется ошибочной, противоречащей фактическим обстоятельствам дела, нарушает нормы материального права. В самом договоре цессии указано, что Ш., Д. и А. действовали на основании доверенностей (с указанием их реквизитов). О реквизитах доверенности С. в договоре цессии не упоминалось. Согласно выпискам из Единого государственного реестра юридических лиц в отношении ПАО «Р.» и ООО «Э.» ни Ш., ни С., ни Д., ни А. не являлись лицами, имеющими право действовать от имени юридических лиц без доверенности; в выписках такими лицами значились иные лица.

При рассмотрении дела судом первой инстанции ООО «Э.» не были представлены документы, подтверждающие полномочия представителей сторон на заключение договора цессии, даже после судебного предписания о предоставлении ООО «Э.» указанных документов.

ООО «Э.» не был доказан факт заключения договора цессии уполномоченными лицами, однако суды всех инстанций подтвердили факт надлежащим образом заключенного договора цессии.

Даже наличие оригиналов доверенностей вызвало бы еще ряд вопросов: не истек ли их срок действия, выданы ли они уполномоченными лицами, прописаны ли в них соответствующие полномочия? Однако указанные вопросы ответов не получили, что порождает проблему соблюдения законности при рассмотрении дела.

В материалах дела отсутствует копия приложения N 1 к договору цессии, которое фигурировало в деле в качестве доказательства позиции ООО «Э.»; ни оригинал, ни копия указанного приложения не были представлены на обозрение суда. ООО «Э.» в материалы дела была представлена так называемая выписка из приложения N 1 к договору цессии. Полномочия лица, выдавшего выписку из приложения N 1, не были подтверждены.

Суд при рассмотрении дела обязан непосредственно исследовать доказательства по делу, в частности ознакомиться с письменными доказательствами (ч. 1 ст. 157 ГПК РФ).

Вопреки положениям ч. 5 ст. 67 ГПК РФ суд первой инстанции не убедился в том, что договор цессии, приложение N 1 к нему, а также выписка из приложения N 1 к договору цессии исходят от органа, уполномоченного представлять данный вид доказательств, подписаны лицом, имеющим право скреплять документ подписью, содержат все другие неотъемлемые реквизиты данного вида доказательств.

При рассмотрении дела судом первой инстанции был нарушен один из основополагающих принципов гражданского судопроизводства — принцип непосредственности исследования доказательств. Как следствие, это повлекло нарушение принципа законности.

Верховным Судом Российской Федерации было отказано А. в передаче его кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам, в то время как Верховный Суд Российской Федерации в п. 6 Постановления Пленума от 19 декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении» подчеркивает, что, учитывая, что в силу ст. 157 ГПК РФ одним из основных принципов судебного разбирательства является его непосредственность, решение может быть основано только на тех доказательствах, которые были исследованы судом первой инстанции в судебном заседании.

Пример красочно иллюстрирует проблему пределов судебного усмотрения. Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин отмечает, что в настоящее время встречаются нарушения норм права на уровне их интерпретации в конкретных ситуациях <9>. Достаточно часто содержание законов допускает их неоднозначное толкование. Однако, как показывает практика, нередко приходится сталкиваться с ситуациями, в которых решающую роль играет внутреннее убеждение суда. Необходимо согласиться с мнением о том, что субъективные пределы судебного усмотрения чрезвычайно сложны по своей природе в силу своей связи с индивидуальным восприятием конкретного правоприменителя окружающей действительности <10>, что в итоге порождает проблему несоответствия судебного усмотрения и итогового судебного акта действующему закону. Невозможно исключительно с помощью правовой регламентации определить объем усмотрения правоприменителя. Первоочередная роль в решении этого вопроса принадлежит формированию правового сознания, правовой культуры. Судьи не должны являться «чиновниками от правосудия» <11>. Деятельность судебной власти не должна подрывать веру в правосудие, порождать правовой нигилизм в сознании людей.

———————————

<9> Интервью с Председателем Конституционного Суда Российской Федерации Валерием Дмитриевичем Зорькиным // Юрист. 2018. N 12. С. 13.

<10> Ермакова К.П. Указ. соч. С. 94 — 95.

<11> Чернышов В.И. Тернист путь к истине. Записки адвоката, документы. Ульяновск: УлГТУ, 2005. С. 218.

Литература

1. Берг Л.Н. Судебное усмотрение и его пределы (общетеоретический аспект): Дис. … канд. юрид. наук / Л.Н. Берг. Екатеринбург, 2008. 202 с.

2. Березин А.А. Пределы правоприменительного усмотрения: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / А.А. Березин. Нижний Новгород, 2007. 25 с.

3. Ермакова К.П. Понятие и субъективные пределы судебного усмотрения / К.П. Ермакова // Журнал российского права. 2009. N 8 (152). С. 91 — 98.

4. Общая теория государства и права: Академический курс: В 2 т. / В.В. Борисов [и др.]; под ред. М.Н. Марченко. М.: Зерцало, 2000. Т. 2: Теория права. 639 с.

5. Ожегов С.И. Словарь русского языка: 70 000 слов / С.И. Ожегов; под ред. Н.Ю. Шведовой. 23-е изд., испр. М.: Русский язык, 1990. 921 с.

6. Соловых С.Ж. Законность судейского усмотрения / С.Ж. Соловых // Право и его реализация в XXI веке: Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 80-летию Саратовской государственной юридической академии (г. Саратов, 29 — 30 сентября 2011 г.): В 2 ч. / Под общ. ред. С.Н. Туманова. Саратов: Саратовская гос. юридическая акад., 2011. Ч. 1. С. 333.

7. Чернышов В.И. Тернист путь к истине. Записки адвоката, документы / В.И. Чернышов. Ульяновск: УлГТУ, 2005. 461 с.

Автор: Н.А. Артебякина