Федеральным законом от 27 июля 2010 г. N 228-ФЗ "О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации" ст. 70 АПК РФ была дополнена ч. 3.1 следующего содержания: "Обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований или возражений, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований".
Цель данной нормы заключается, видимо, в том, чтобы создать для сторон дополнительный стимул к активной доказательственной деятельности, четкому и своевременному обозначению своей позиции, что в конечном итоге способно положительно повлиять на сроки и качество рассмотрения дел арбитражными судами. И в этом плане нововведение ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ соответствует задачам судопроизводства в арбитражных судах, а также тенденциям развития арбитражного процессуального законодательства.
При этом процитированная норма представляется довольно сложной и неоднозначной при ее сопоставлении с иными положениями арбитражного процессуального законодательства и науки гражданского и арбитражного процесса.
Первое, что обращает на себя внимание, это то, что нововведение ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ свидетельствует о довольно существенном пересмотре законодателем подхода к регламентации общего правила распределения обязанности по доказыванию и последствий его несоблюдения. Согласно этому правилу "каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений" (ч. 1 ст. 65 АПК РФ). И если по результатам рассмотрения дела обязанность стороны по доказыванию обстоятельства, на которое она ссылается, не выполняется, арбитражный суд относится к этому обстоятельству как к неустановленному.
С появлением же в ст. 70 АПК РФ ч. 3.1 общее правило распределения обязанности по доказыванию начинает действовать лишь после того, как противоположная сторона прямо или косвенно оспорит обстоятельство, положенное в основу требований или возражений своего оппонента. Если же противоположная сторона ведет себя пассивно и безразлично либо легкомысленно относится к обстоятельствам, на которые ссылается ее процессуальный противник, арбитражный суд устанавливает эти обстоятельства на основе нового специального доказательственного правила. Это правило состоит в том, что "все неоспоренные стороной обстоятельства ею признаны". И, соответственно, утверждающая об их существовании противоположная сторона освобождается от обязанности по доказыванию неоспоренных обстоятельств, а арбитражный суд не проверяет их в ходе дальнейшего производства по делу.
При формулировке этого специального доказательственного правила законодателем была использована довольно сложная и необычная конструкция.
С одной стороны, его следует рассматривать в качестве процессуальной фикции, так как при применении рассматриваемого положения законодатель предписывает арбитражным судам отражать в решении заведомо не соответствующее действительности явление - существующим. Точно известно, что на самом деле признание в данной ситуации не совершается. Признание обстоятельств представляет собой разновидность объяснений стороны, в которых содержатся сведения о фактах, на которых противоположная сторона основывает свои требования или возражения. А в ситуации, описанной в ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ, сторона никаких объяснений о фактах не дает. Напротив, она умалчивает о своей позиции относительно отдельного обстоятельства дела или их совокупности.
В то же время данная норма основывается на вполне вероятном предположении о том, что сторона не оспаривает то или иное обстоятельство, потому что оно реально имело место в действительности. Условно это предположение возможно назвать презумпцией истинности неоспоренных фактов.
Установление обстоятельств дела с применением ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ является по своей сути также процессуальной санкцией в отношении стороны, не оспорившей эти обстоятельства. И утверждать это дает основание то, что правило об упрощенном установлении "невыгодных" для стороны обстоятельств представляет собой не что иное, как элемент правовой нормы, предусматривающий негативные последствия для субъекта, реализующего ее диспозицию. В данном случае - не выражающего своей позиции относительно обстоятельств, на которые ссылается противоположная сторона.
Следует отметить, что рассматриваемое правило не является абсолютно новым. Прямо неоспоренные утверждения считаются признанными по законодательству ряда зарубежных стран. Например, с учетом ряда ограничений это правило применяется в Германии <1> и Англии <2>. Нормы права, сконструированные аналогичным образом, непродолжительное время содержались и в российском гражданском процессуальном законодательстве. Часть 1 ст. 65 и ч. 1 ст. 70 ГПК РСФСР 1964 г. (в ред. Закона от 30 ноября 1995 г N 189-ФЗ) вплоть до введения в действие ГПК РФ предусматривали, что в отношении стороны, удерживающей у себя и не представляющей по требованию суда письменное или вещественное доказательство, суд был вправе установить, что содержащиеся в нем сведения об обстоятельствах, имеющих значение для дела, стороной признаны. Изложенные правила тоже рассматривались и в качестве фикций в связи с тем, что в основу судебного решения могла быть положена заведомо недостоверная информация <3>, и в качестве презумпций, так как в них были закреплены не лишенные резона житейские соображения <4>, а также в качестве санкции за удержание письменного доказательства стороной, когда имелась достоверная информация о наличии у нее этого доказательства <5>.
--------------------------------
<1> См.: Гражданское процессуальное уложение Германии / Под ред. В. Бергмана. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 54.
<2> См.: Елисеев Н.Г. Доказывание в судебном производстве и в арбитражном разбирательстве // Вестник международного коммерческого арбитража. 2010. N 2. С. 49.
<3> См.: Баулин О.В. Бремя доказывания при разбирательстве гражданских дел. М.: Городец, 2004. С. 263.
<4> См.: Боннер А.Т. Установление обстоятельств гражданских дел. М.: Городец, 2000. С. 134; Сериков Ю.А. Презумпции в гражданском судопроизводстве. М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 51 - 52.
<5> См.: Кулаков Г., Орловская Я. Обязанности сторон в гражданском процессе // Российская юстиция. 2001. N 4. С. 22 - 28.
Основные же различия процессуальных правил, содержащихся в ч. 1 ст. 65, ч. 1 ст. 70 ГПК РСФСР и в ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ, состоят в том, что в нормах ГПК РСФСР, во-первых, была заложена явно более высокая степень вероятности того, что установленные с их применением факты материального права соответствуют действительности. Во-вторых, прямо предусматривалась возможность их применения или неприменения по усмотрению суда. И в-третьих, санкции ГПК РСФСР могли применяться только за умышленные недобросовестные действия, совершение которых представляет собой довольно редкое и исключительное явление, в то время как применение ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ возможно в принципе при рассмотрении любого гражданского дела.
Таким образом, приведенные теоретические размышления наводят на мысль о весьма радикальном характере изменений арбитражного процессуального законодательства, сформулированных в одной лишь ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ, содержащей в себе:
- во-первых, довольно жесткую санкцию за неоспаривание обстоятельств, на которые ссылается противоположная сторона;
- во-вторых, сложнейшую законодательную конструкцию, применение которой предполагает одновременное использование двух исключительных доказательственных правил: презумпции (для установления юридического факта материально-правового характера, о котором умолчала "признающая" сторона) и фикции (для констатации признания - факта, имеющего процессуальное значение).
Изложенное с неизбежностью порождает ряд вопросов, связанных как с практическим применением анализируемой нормы, так и с принципиальной целесообразностью ее включения в арбитражное процессуальное законодательство.
Например, невозможно не разделить опасений, высказанных А.В. Юдиным относительно того, что положения этой нормы способны провоцировать ненужные споры, во-первых, в суде первой инстанции - по поводу обстоятельств, которым ранее сторона не придавала бы существенное значение. И во-вторых, в судах вышестоящей инстанции - споры о том, следует ли из представленных стороной доказательств несогласие с фактами, утверждаемыми другой стороной <6>. В итоге спор действительно, как предполагает автор, может свестись не к установлению обстоятельств дела, а к интерпретации представленных стороной доказательств и комментированию ее возражений на предмет того, вытекает ли из них возражение против фактов или же имело место молчание.
--------------------------------
<6> См.: Юдин А.В. Молчание - знак согласия? // ЭЖ-Юрист. 2010. N 41. С. 5.
Существенное значение приобретает ответ на вопрос о том, обязан ли арбитражный суд применять ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ в каждом случае неоспаривания стороной обстоятельств, на которые ссылается ее процессуальный противник в обоснование своей позиции. Дело в том, что императивная формулировка этой статьи, казалось бы, не оставляет места для судейского усмотрения. Однако в арбитражном процессуальном законодательстве есть и другая норма, предусматривающая последствия такого же по своей сути пассивного поведения стороны. Это ч. 1 ст. 156 АПК РФ, согласно которой "непредставление отзыва на исковое заявление или дополнительных доказательств, которые арбитражный суд предложил представить лицам, участвующим в деле, не является препятствием к рассмотрению дела по имеющимся в деле доказательствам". И, как уже было замечено на страницах печати, "рассмотрение дела по имеющимся доказательствам - это не то же самое, что признание стороной фактов, не оспоренных ею в отзыве... Признание фактов, утверждаемых противоположной стороной, уже не имеет нейтрального характера и способно поставить признавшую их сторону на грань поражения" <7>.
--------------------------------
<7> Там же. С. 5.
Означает ли это, что у арбитражного суда есть выбор относительно того, какую норму права применять в одной и той же ситуации: ч. 3.1 ст. 70 или ч. 1 ст. 156 АПК РФ? Видимо, да. И возможность усмотрения суду, как представляется, дают положения ч. 4 ст. 70 АПК РФ, согласно которой он не принимает признание стороной обстоятельств, если располагает доказательствами, дающими основание полагать, что признание (пусть и фиктивное) совершено в целях сокрытия определенных фактов или под влиянием обмана, насилия, угрозы, заблуждения. Однако данная интерпретация положений АПК РФ является всего лишь мнением автора настоящей публикации, которое может не разделяться правоприменителями.
Появление в законе анализируемой нормы вызывает сомнения относительно дальнейшего значения положений ч. ч. 2 и 3 ст. 70 АПК РФ, регламентирующих порядок прямого признания сторонами обстоятельств гражданских дел и письменного оформления данного процессуального действия арбитражным судом. Теперь они могут показаться лишенными практического смысла, так как того же результата можно добиться простым молчанием о бесспорном факте. При этом отказ от формализованной процедуры принятия признания арбитражным судом влечет то, что стороны (как "признающая", так и утверждающая об обстоятельстве) вплоть до получения мотивированного решения будут находиться в состоянии неопределенности относительного того, освобождено это обстоятельство от дальнейшего доказывания или нет.
Попытки смоделировать нежелательные ситуации, которые могут возникнуть при применении арбитражными судами действующей редакции ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ, можно продолжать и далее. Не вызывает сомнений то, что на практике будут выявлены еще многие скрытые противоречия, которые она в себе таит. Поэтому ее единообразное толкование всеми судьями арбитражных судов представляется крайне затруднительным и, скорее всего, вызовет необходимость в руководящих разъяснениях Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.
Представляется при этом, что многих сложностей, связанных с практическим применением положений ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ, можно было бы избежать в случае формулировки более простого процессуального правила.
Очевидно, что конечной целью законодателя, включившего ее в текст АПК РФ, было закрепление негативных последствий пассивного поведения сторон в арбитражном процессе, а также возможности упрощенного установления бесспорных обстоятельств, имеющих материально-правовое значение. Выше мы пришли к выводу, что эти обстоятельства устанавливаются на основе презумпции истинности неоспоренных фактов. И возникает резонный вопрос: зачем суду нужно устанавливать еще и фиктивный факт признания? Думается, что никакого практического смысла в этом нет.
В связи с этим, видимо, не случайно эта конструкция не была сохранена в гражданском процессуальном законодательстве при том, что в ГПК РФ все же была воспринята идея о том, что сторона, противодействующая правильному и своевременному установлению обстоятельств гражданских дел, должна претерпевать негативные последствия такого поведения. В частности, сегодня это находит проявление, во-первых, в ч. 1 ст. 68 ГПК РФ, согласно которой суд вправе обосновать свои выводы объяснениями другой стороны, если сторона, обязанная доказывать свои требования или возражения, удерживает находящиеся у нее доказательства и не представляет их суду. И во-вторых, в ч. 3 ст. 79 ГПК РФ, согласно которой при уклонении стороны от участия в экспертизе, суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым.
В других случаях сложность норм АПК РФ по сравнению с ГПК РФ может быть оправданна более широкими возможностями сторон арбитражного процесса и профессионализмом их представителей. Однако презумпция и фикция в одной норме представляется неоправданным усложнением рассмотренной законодательной конструкции ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ, так как необходимость принимать во внимание правила признания сторонами обстоятельств гражданских дел в данной ситуации способна создать лишь дополнительные трудности для правоприменителя.
Автор: О.Н. Шеменева